Меч на ладонях
Шрифт:
В аптеке Малышев выкупил запасы природной серы, которую добывали где-то около Венеции открытым способом. Аптекарь долго торговался, требуя за пару килограммов серы какую-то астрономическую сумму, но в конце концов согласился выменять ее на декоративные алюминиевые вставки из язычков ботинок Кости. Металл был неизвестен лавочнику, и то, как загорелись его глаза после обмена, говорило о том, что внакладе хитрый выходец из Милана не остался. На радостях он попробовал уговорить купить у него слезы девственниц и большую бутыль горящей воды, которая после более близкого ознакомления оказалась примерно шестидесятипроцентным спиртом. Аптекарь утверждал, что привез бутыль из Кордовы, и стоит она всего ничего – пятьдесят солидов, или около семнадцати безантов. То, что за бутыль разбавленного спирта просят цену боевой лошади, заставило Костю всерьез пересмотреть ценности окружавшего его мира. Предложение аптекаря, расхваливавшего достоинства чудесной огненной воды, он отклонил и ушел из лавки в большой задумчивости.
Через два дня перегонным ретортам старого Бернавозо было найдено абсолютно новое применение. Очень пригодился опыт Захара, помогавшего деду делать брагу. Костя по студенческому опыту знал только методики с сахаром, но в одиннадцатом веке с сахаром была напряженка. Зато Захар отлично помнил рецепты браги на лесных ягодах и закваске. Результат обещал быть к концу недели.
Кроме того, они не забывали и о порохе. В принципе, чистую серу можно было получить из железной руды, которая здесь в основном в своем составе имела все ту же серу. Но для этого нужно было плавить руду и снимать искомый материал в виде серной кислоты, которую потом надо было дальше перерабатывать. Костя отмел этот вариант (постройка доменной печи обойдется в цену половины замка), решив использовать природную серу, несмотря на большое количество примесей. При попытке поджечь порошок горел вполне качественно, значит, сгодится и в порох. Следовало достать селитру.
На следующий день с разрешения баронессы были рекрутированы двое здоровых парней из тех, что болтались для хозяйственных нужд при кухне замка. Под присмотром Кости они начали очищать нужники от белого налета на стенках сортиров. Затем за пределами замка развернули целое производство по выпариванию собранных на конюшне выделений жизнедеятельности лошадей. В результате всего этого у Малышева к вечеру появились два врага среди местных слуг и около килограмма желтоватого порошка с высоким содержанием селитры.
Уголь был выбран из запасов кузницы, там же заказано странное для вызванного из городка кузнеца изделие. Мастер долго артачился, не желая делать глупую и ненужную вещь из еще вполне приличных обломков доспехов, груды которых были свалены в арсенале, но Малышев с помощью плохого немецкого, местной смеси ломбардского, итальянского и латыни и русского матерного смог убедить его в том, что сие изделие очень надо сделать. Похмыкав, кузнец взялся за работу.
Так в заботах пролетела неделя.
Горовой по мере сил помогал Марко Боно в обучении новобранцев. Лучники, призванные из деревень и Ги, с трудом попадали в стоящую мишень размером с корзину с пятидесяти шагов. Вместе с зеленой молодежью тренировались на ристалище и седоусые ветераны из тех, кто остался в замке от дружины старого барона. Слушались они больше испанца, которого считали вторым по главенству в замке после баронессы, но на прыжки с саблей приезжего рыцаря поглядывали без скепсиса, а его владение рыцарским копьем вызвало множество положительных откликов. Тимофей Михайлович вместо привычной пики, которой принято было действовать больше на весу, учился колоть врага, удерживая тяжелое оружие щитом и зажав под мышкой. Кроме того, он перенимал у ветеранов особенности боя со щитом и длинным боевым молотом, который осваивал вместо легкой сабли для борьбы с бронированными противниками.
Улугбек продолжал опрос челяди на предмет ее причастности к деятельности беглого кастеляна, а Костя и Захар пропадали то на кузнице, то в комнате местного астролога. Старый Бернавозо с большой охотой участвовал в опытах Малышева и с радостью выполнял роль подручного.
На воскресенье была назначена встреча баронессы с ее вассалами и прием присяги у жителей Ги и рыцарей, сидевших на земельных участках, входивших в баронетство, но выступавших под своими флагами. К событию готовились как в замке, где челядь чистила стены и мост, потрошила специально заготовленных для этих целей диких гусей и кабанчиков, вычесывала лошадей для выезда, подвозила бочонки с вином, а воинство солидно натирало железные бляхи доспехов и вытряхивало моль из выездных одежд, так и в городе, где жители приводили в порядок и чистили улицы, чинили и красили стены и дома. Баронесса после посещения видных граждан Ги съездила в местный собор на встречу с представителями церкви, а после повстречалась с присланными из Генуи представителями торговых домов.
В субботу, за день до празднества, когда в город уже подъехали и старосты деревень, и рыцари Падалино и Тралди со своей свитой, Малышев предложил ознакомить товарищей с результатами работы.
Встречались, как и в прошлый раз, в комнате у Горового.
Для начала Костя под радостные улыбки ознакомленных с направленностью его трудов товарищей внес большой кувшин с распространявшей в воздухе знакомый аромат жидкостью. Под хмыканье Горового на стол были выставлены почти три литра самогона самой высокой степени очистки. После двойной перегонки Костя несколько раз пропустил свою продукцию через самодельный фильтр с углем и получил почти восьмидесятипроцентный спирт, который и представил на всеобщее обозрение и дегустацию. Для аромата он добавил в самогон засушенные лимонные корочки, использовавшиеся в местной кулинарии.
Результатом остались довольны все: от Горового, хвалившего полученный самогон на все лады, до ученого-археолога, принявшего немного, но признавшего значительные медицинские и бытовые достоинства полученного продукта. Костя, давясь от радости, заявил, что может получать до ведра самогона в день, а при небольшой модернизации и по тридцать литров диковинной здесь жидкости, которую можно использовать и как напиток, и как прекрасное средство для освещения. Тут же была продемонстрирована примитивная спиртовая лампа. Кроме того, подлив спирт в вино, можно было серьезно поднять градус напитка и создать первые крепленые сорта.
Сомохов в ответ на эти планы только констатировал, что о таком приложении химических знаний товарища он не подумал. Костя и Захар сияли, как новенькие пятаки.
Но это было еще не все. Вечером в пятницу Сомохов и Захар реквизировали на кухне ступку. Два дня назад они смешали серу, селитру и древесный уголь, замочили это все в воде и, получив однородную массу, просушили ее на ярком солнышке на старых холстинах. Полученные в результате комья серого цвета Захар полночи толок в ступке, разбивая их до однородного порошка. Теперь же экспериментаторы с гордостью продемонстрировали первую чашку полученного вещества. Испытания решили отложить на утро воскресенья, когда плотник закончит делать лафет для выкованной местным умельцем пищали. Кузнец день раскатывал в лист кусок железа, а затем еще день сбивал из него ствол. Сомохов, приглашенный для совета, предложил делать прямоугольные стволы. Для картечи, действительно, была небольшая разница, из какого дула вылетать, а квадратные или прямоугольные стволы легче ковать. Но после небольшого раздумья решили оставить «классический» вариант. Ствол охватили несколькими хомутами и проковали по месту нахлеста краев, создавая примитивный вариант сварки. Надежности у такого оружия было немного, но для создания эффекта неожиданности при выстреле картечью или каменной дробью это был наилучший вариант.
Описав перспективы создания первого в Европе огнестрельного оружия и пороха, Костя передал слово Улугбеку Карловичу. Археолог похвастаться такими же достижениями не мог. Он выяснил, что в дни, когда уже было известно, что вот-вот появится в замке новая владелица, о приближении которой сообщили гонцы из папской администрации, Маурисио Беллини ничем не выдавал изменения своего настроения. Разве что чуть больше времени проводил, проверяя учетные книги. От него никто не уезжал, никто не приезжал к нему. Так что все, что он украл, он или спрятал здесь, или вывез куда-то много ранее, или увез на своей лошади в момент бегства. По прикидкам Сомохова, основная часть налогов поступала в виде серебра, значит, сумма собранных налогов только за два последние года достигла порядка трехсот золотых ливров, что равнялось шести тысячам серебряных солидов. Только безумец решился бы путешествовать с таким капиталом без охраны. Значит, убрав третий вариант, можно предположить, что или деньги еще здесь, или увезены кем-то из подручных вора задолго до приезда баронессы.