Меч, подобный распятью
Шрифт:
– Выводи их из Акры, – сказал Гарольду Дик, – а я найду наших друзей. Так будет и правильней и лучше. Встретимся в лагере.
Не дожидаясь ответа, Дик развернулся и побежал в темноту, вновь в самое сердце старой Птолемаиды.
…На пороге арабского притона стояли плечом к плечу два христианских рыцаря. Обескураженные и сбитые с толку тем, что оказались в таком месте, они замерли под взглядами обернувшихся к ним мусульман. Бан непроизвольно потянулся к рукояти меча, но Бэртон незаметно остановил его, наступив на ногу. На секунду наступила звенящая тишина. Сарацины выжидающе смотрели на крестоносцев…
Артур Бэртон неплохо говорил по-арабски, и это спасло их. Он громко поприветствовал присутствующих на их языке и добавил еще несколько слов, значение которых Бан не знал. Сарацины что-то ответили и, потеряв интерес к вошедшим, вернулись к кальянам, игре и музыке.
– Все в порядке, – шепнул Бану Артур, – нас приняли за своих.
Он прошел в зал, таща за собой Бана.
– Ты с ума сошел! Куда ты меня тащишь? – шипел Бан.
– Не привлекай внимания, дружище, – сквозь зубы процедил Артур, – если мы сразу уйдем, это вызовет подозрение. Садись и сиди тихо, – и Бэртон бросил золотую монетку к ногам танцовщицы Востока.
Девушка приковывала всеобщее внимание. В простых и плавных движениях ее тела было так много смысла, что об этом можно было бы написать отдельную книгу. Она танцевала под незатейливую мелодию, плавно покачивая бедрами, красиво подчеркивая движениями нежную кожу обнаженного живота. Лицо девушки было скрыто платком, видны были лишь ее большие блестящие глаза, поведенные поволокой и сверкающие будто агаты. В них словно застыли миражи восточных пустынь, наполняя душу поэзией тысячи и одной ночи.
Артур смотрел на девушку, как смотрят иногда на огонь свечи, танцующий в полумраке. Его взгляд остановился, а мысли, казалось, погрузились в ее танец, уносясь прочь от действительности, опасностей и войны.
Однообразная мелодия, похоже, была бесконечной. Старик-музыкант перебирал струны, закрыв глаза, и все тонуло в дыму и звучании лютни. Запястья и щиколотки танцовщицы украшали серебряные браслеты с колокольчиками, нежно звенящими с каждым ее движением. Она вскидывала ноги и выгибала стан, отдаваясь музыке, словно возлюбленному…
– Бэртон, – настойчивым шепотом сказал Бан, – нам надо уходить отсюда.
– Нет, не сейчас, – ответил Артур, – сколько живу, еще не видел женщины красивей ее.
– Ты что, сошел с ума? Нас же тут могут убить! – воскликнул Бан.
– Ну и что? – пожал плечами Артур. – Я привык рисковать…
Меж тем темп мелодии увеличивался. Музыка становилась быстрей, и в движениях тела танцовщицы появилось больше огня и страсти. Она опьяняла и кружила голову. Ее танец уносил в мир грез и мечты, никого не оставляя равнодушным. Она виделась то цветком, то чудесной птицей, прилетевшей из райского сада. А может, она представлялась им гурией, одной из тех, что пророк Мухаммед обещал правоверным. Девушка заворожила всех… Опьяненные гашишем арабы, Артур Бэртон и Бан смотрели на нее, захваченные энергией и чувственностью ее движений.
В этот момент появился Дик. Тихо хлопнула входная дверь. И Артур, машинально обернувшись на звук, увидел Ричарда Корнелия, щурящегося от бьющего в глаза света и пытающегося сообразить, что ему теперь делать.
Ричард не заметил в зале своих друзей, чувствовал, что он сильно влип, и понимал, что надо срочно что-то придумать.
Один из арабов что-то сказал Дику. Ричард не знал их языка и не ответил. Он колебался: бежать или драться. Сарацин повторил вопрос. Дик решил драться. Артур понял, что нужно действовать.
– Он немой! – громко крикнул по-арабски Бэртон, привстав, чтобы Ричард его увидел. – Слышишь, немой, тебе говорю – это наш друг.
Сарацин с сомнением оглядел Дика.
– Ну чего ты смотришь? – возмутился Бэртон. – Сказано же, наш немой друг.
Слова Бэртона устроили сарацина. Ричарда оставили в покое. Он облегченно перевел дух и присоединился к друзьям, обратив взор к девушке, уже очаровавшей и его сердце.
– Мы освободили семью Гарольда, – шепотом сказал Дик, – он повел их в лагерь, а я вернулся за вами.
– Хорошо, – сказал Артур.
– Вы неплохо проводите время, – усмехнулся Дик, указав на красавицу.
Бэртон не ответил.
Арабы не обращали внимания на крестоносцев, не узнав в них врагов своей веры, но девушка, случайно задержав на них взгляд, вздрогнула, сразу увидев в них христиан. Она пристально посмотрела на рыцарей, остановив взор на Бэртоне и Дике. Ричард подмигнул ей, но красавица отвела глаза. Больше она не взглянула на крестоносцев, но почему-то не выдала их.
Как и Бэртон, Ричард смотрел на женщину. Ее прекрасное тело прикрывал нежный полупрозрачный шелк, показывающий ее красоту, но оставляющий загадки, будоражащие воображение. Танцовщица нравилась Дику. Его влекли ее глаза, он пытался вновь встретиться с нею взглядом, но девушка отводила взор. Она выгибала в танце изящную талию и, вскидывая руки к голове, плавно поводила бедрами, едва прикрытыми легкой тканью. Ее гладкая как бархат кожа, красиво освещенная тусклым светом масляных ламп, манила Ричарда, вызывая желание прикоснуться к ней и ощутить тепло и мягкость ее тела. Монотонная мелодия то убыстрялась, то затихала, и вместе с нею менялись движения девушки. В зависимости от музыки ее танец наполнялся то страстью, то нежностью, но постоянно оставался рассказом о любви.
Забыв об опасности, друзья наслаждались танцем сарацинской красавицы. В это мгновение один из мусульман встал со своего места и, шатаясь, подошел к девушке. Она продолжила танцевать, не взглянув на него. Взмахом руки мусульманин остановил музыку. В зале недовольно зашумели. Не обращая на возмущенный ропот внимания, сарацин что-то сказал красавице, она засмеялась и слегка отстранилась от него, но он вновь приблизился к ней, продолжая настаивать.
– Что он говорит, Артур? – спросил Дик.
– Он хочет, чтобы она танцевала обнаженной, – объяснил Бэртон, – а девушка отказывается, но это и так понятно…
Мусульманин все больше горячился, его же товарищи пытались сказать ему, чтобы он сел на место и не портил им отдых, но, опьяненный гашишем и красотой девушки, он не отставал от нее, продолжая требовать своего. Танцовщица оттолкнула его и что-то резко сказала. Взбешенный, он схватил ее за руку и, притянув к себе, попытался силой сорвать с нее одежду. Девушка вскрикнула.
– Я не могу не вмешаться, – сказал друзьям Дик, резко поднявшись.