Меч, подобный распятью
Шрифт:
– Стой, Дик, – попытался усадить его Бан.
Но Ричард не слушал его, направившись к человеку, схватившему девушку. Смяв сарацина, держащего танцовщицу, он разжал ему руки и бросил его на пол. В зале раздались возгласы одобрения и недовольства. Видимо, мнения мусульман разделились. Бан сильно волновался.
– Не нервничай, Бан, – сказал Бэртон, – этот парень испортил всем вечер, и если Дик разобьет ему рожу, никто здесь, я думаю, не будет против…
Сарацин тяжело повалился на пол, и девушка испуганно замерла перед крестоносцем. Она была растерянна, не зная, чего ждать от Дика. Они стояли друг перед другом, и ей было страшно. В это мгновение их взгляды встретились. Трудно сказать, что произошло тогда между ними, но с этого момента девушка уже точно знала, что не выдаст их.
В это время Артур Бэртон, поднявшись со своего места, говорил с арабами. Вопреки его предсказанию, не все присутствующие поддержали Дика, но у него нашлись и сторонники. Бэртон как искусный дипломат говорил тонко и умно, затягивая время и пытаясь свести на нет это, в сущности, банальное происшествие. Он почти достиг цели, арабы постепенно успокаивались, и Бэртон даже сумел повернуть инцидент в свою пользу… Но все испортил случай.
Сарацин, затеявший ссору, пришел в себя и решил отомстить. Схватив тяжелый подсвечник, он размахнулся и бросил его прямо в голову Бэртону. Артур стоял вполоборота к нему и не заметил опасности. Но Дик, к счастью увидевший это, успел вовремя предупредить его.
– Бэртон, пригнись! – крикнул он.
У Артура была мгновенная реакция, и это спасло ему жизнь, но одновременно он осознал, что все кончено и они попались.
– Немой заговорил! – крикнул кто-то.
– Да еще и по-христиански! – добавил другой.
Стоящий возле Бэртона араб разорвал ему ворот рубашки и сдернул с шеи нательный крест.
– Христиане!!! – закричал он.
– Истинно так, сын мой! – сказал Бэртон, резко и неожиданно ударив его кинжалом в живот. Кашляя кровью, сарацин осел на пол. Вырвав из его рук крест, Бэртон толкнул в плечо Бана и кликнул Ричарда. Надо было пробиваться к выходу.
Но сарацины опередили их. Заперев дверь, они отрезали крестоносцам пути к спасению. Началась беспорядочная свалка. Вокруг засверкала острая сталь. Артур и Бан, став спина к спине, рубили наседающих мусульман. Девушка спряталась за Диком. Христиане дрались отчаянно, понимая, что им не одолеть такой численный перевес врагов и шансов на спасение у них нет. Оставалось лишь умереть с честью и заслужить себе место в раю. Жаль, что Бэртон не верил в рай…
Артур и Бан, ломая и круша в пылу боя мебель, пробивались на помощь сражавшемуся в одиночестве Дику. Бан был ранен.
Ричард со странным задорным и агрессивным отчаянием бил мечом почти не глядя и читал про себя молитву. Вдруг он почувствовал, что кто-то тянет его за рукав. Обернувшись, он увидел сарацинскую танцовщицу. Девушка знаками велела ему следовать за ней, она знала еще один выход отсюда.
Бэртон, поддерживая раненого Бана, наконец добрался до Ричарда. По щеке Артура тонкой струйкой стекала кровь.
– Она может помочь, – сказал Дик, указав на танцовщицу.
Бэртон молча кивнул, продолжая рубиться. Вчетвером под натиском мусульман они отступали к дальнему углу, куда показывала девушка. Она старалась держаться возле Ричарда, потому что боялась Бэртона, а Бан ей не нравился. Возле стены, завешенной тканью, они остановились.
– Сюда, – жестом показала девушка, приподняв край полотна.
За занавесом был черный ход. Дик ногой вышиб дверь, и крестоносцы выбежали на улицу. Танцовщица неожиданно исчезла. Вроде бы она вышла вместе с ними, но непостижимым образом пропала неизвестно куда.
– Где девушка? – воскликнул Дик.
– Нет времени разбираться, – на ходу крикнул Бэртон, – не переживай за нее – девчонка знает, где спрятаться, кроме того она здесь своя, а вот нам троим точно отрежут головы.
Надо было спасаться. Артур и Дик, поддерживая раненого Бана, бежали по улицам Акры, а сарацины гнались за ними. Арабы трубили тревогу, крича, что христиане в городе. Крестоносцам повезло, что все мусульмане, бывшие вместе с ними в притоне, были одурманены гашишем и не могли очень быстро бежать, прочие же защитники Акры еще не разобрались, в чем дело. Только этим да еще заступничеством Пресвятой Богородицы и можно объяснить то, что они каким-то чудом все-таки добрались до стен и, вскарабкавшись по своим веревкам, вырвались на свободу.
Акра гудела, как потревоженный улей. Но крестоносцы уже были далеко, скрываясь в сумерках, они добрались до христианского лагеря. Здесь их встретил Гарольд. Он с чувством поблагодарил их за спасение его семьи.
– А ты все не верил, что Бог существует… – весело сказал Бэртону Дик.
Спустя несколько дней Гарольд погиб в сражении.
– Ну вот и гадай теперь, Ричард, есть ли Бог… – грустно сказал Артур Бэртон.
IV. Ричард и Фатима
Бан был ранен не тяжело. Уже через неделю он встал на ноги. Вылазка в Акру прославила друзей, снискав им славу отчаянных храбрецов и героев. Особенно много внимания досталось из-за ранения Бану, и, честно говоря, ему это порядком льстило. Когда поблизости были дамы или просто доступные женщины, Бан сразу вживался в образ победителя сарацин и смотрелся очень искренне, разве что Артур мог сказать ему: «Бан, дружище, ты опять хромаешь не на ту ногу». Семью Гарольда Бэртон отправил на корабле в Европу.
Жизнь странствующих рыцарей, ставшая уже обычной для друзей, полная опасностей и приключений, текла своим чередом. Осада Птолемаиды продолжалась, истощая силы крестоносцев и мусульман. Дик часто вспоминал Аделину, но иногда его мысли стали обращаться к черноволосой красавице, танцевавшей перед ним в Акре.
Время проходило быстро. Однажды друзья сидели и выпивали дрянную брагу. Даже у лорда Джеферсона не было хороших напитков, тем более их не было у простых крестоносцев, поэтому все были рады довольствоваться тем, что есть. Кристофер Джеферсон тоже присоединился к ним. Он пил, но морщился.
– Хорошо бы сейчас отведать греческого вина из Византии, – мечтательно сказал он.
– Неплохо бы, – согласился с ним Бэртон.
– А мне и брага пойдет, – смеясь сказал Джек. Они вновь наполнили стаканы.
– А ведь по пустыням идут караваны, груженные всем на свете… – задумчиво продолжал Джеферсон, не слушая Джека.
– Это ты к чему, Кристофер? – заинтересовался Дик, отпивая еще глоток.
– К тому, – ответил тот, – что нечего сидеть и рассуждать о византийском вине, когда здесь на Востоке ничего не стоит добыть и его и все остальное.