Меч Ронина
Шрифт:
«Ну, измочалить-то я себя никому не позволю, – мысленно усмехнулась Настя. – В крайнем случае придется грохнуть клиента и смыться». Пока же она решила немного подождать, изучить обстановку, подумать. Суетиться рано, даже торг за невинность еще не назначен.
Кстати, почему хозяйка сказала, что образование только мешает? Вроде бы гейша как раз за него и ценится. Проинспектировав память Кумико, Настя узнала, что девица много читала, занималась каллиграфией, отлично играет на сямисэне, умеет сочинять хокку и поддерживать изящную беседу, складывает оригами, владеет искусством составления икебаны, а также знает все о чайной церемонии. С точки
Только вот ничего об эстетической функции гейш в памяти Кумико не отыскалось. Может быть, девушка из хорошей семьи и не должна иметь такие знания, только вот существование проституток для Кумико тайной не было. Куда же делись гейши в классическом понимании, с их изысканностью и свободой выбора? Выходило, или их не существует в принципе, все это легенды, или, возможно, они появились позже.
«Эй, где ты там?» – Настя решила поговорить с соседкой. Но Кумико не ответила. Зато в сознании всплыли ее воспоминания.
Толстые стены из серого камня нависали над рвом, глубина которого была не меньше, чем два человеческих роста. Тяжелые ворота широко распахнуты, по мосту в замок шагало войско. Над головами самураев развевались шесть больших флагов с крестом.
– Христиане, – тихо сказала из-за плеча бабушка.
– Почему они идут сюда, Едогими-сан?
– Не бойся их, Кумико. Это армия Акаси Тэрудзуми, который выбрал христианство. Сегун истребляет его единоверцев, поэтому Тэрудзуми решил поддержать твоего отца.
Кумико едва слышно вздохнула. Она боялась не самураев, а того, что ждало впереди. Вокруг только и говорили о войне. Даже женская половина полнилась тревожными слухами. То и дело в замок приходили лазутчики, рассказывали страшное: Токугава Иэясу готовится к нападению на Осака. Сегуну мешал могущественный дайме Хидэери, который имел полное право претендовать на власть в Японии. Всем было ясно: противостояния не избежать, стратег и интриган Иэясу не успокоится, пока не уничтожит клан Тоетоми.
Предчувствие войны витало в воздухе. Множество ронинов, потерявших хозяев или работу после битв при Сэкигахаре, собиралось в Осака. Отец принимал всех. Под защитой каменных стен Осака вырос целый военный город. Самурайские нагая [13] были переполнены, и вокруг замка стояли походные шатры.
– Не женское дело размышлять о сражениях, – наставительно заметила бабушка. – Следует вверить себя в руки отца и разделить его судьбу, какой бы она ни была.
Кумико склонила голову. Оставаться невозмутимой, не страшиться будущего, сохранять лицо, не бояться смерти… Но умирать не хотелось. Хотелось любить. И все время помнился полный какого-то безнадежного, отчаянного обожания взгляд молодого самурая по имени Акира.
13
Нагая – барак для военных, в котором могло размещаться до 80 человек.
– Посмотри, сколько сторонников у Тоетоми, – проговорила Едогими-сан. – Все будет хорошо, дитя. Замок Осака неприступен, никому еще не удавалось взять его штурмом. Подвалы полны запасов, а снаружи нас охраняют пять тысяч воинов. Скоро война окончится, и твой отец станет сегуном.
Кумико кивнула, в знак того, что соглашается со словами бабушки.
Только вот ходили упорные слухи, что хитрец Иэясу строит козни, переманивая к себе вассалов Тоетоми. И говорили, он в этом преуспел: все больше последователей клана перебегали к сегуну. Неизвестно, сколько еще таких предадут отца…
– Ступай, займись лучше каллиграфией, – Едогими-сан мягко оттолкнула внучку от окна.
Кумико послушно отправилась на женскую половину, в комнату для рисования. Сегодня ее надежды так и не сбылись: во дворе замка она не увидела Акира.
Глава 2
Толстый кот,
Лениво хвостом шевеля,
Дразнит бабочек.
Сенкевич
Открылись ворота, Сенкевич с помпой въехал в свои владения. Дом был большой, из светлого дерева, с остроконечной зеленой крышей и верандой сбоку. Высокие, на всю стену, окна загорожены изящными резными деревянными решетками. Камиясаки утопал в зелени, вокруг благоухали пышные цветы.
«Интересно, – подумал Сенкевич, – есть у меня жена?» Очень хотелось посмотреть на японок, пока он не видел еще ни одной. Тут же вспомнил: супруга, Хино Томико, осталась в поместье. А здесь – три наложницы.
«Неплохо устроились самураи, – подумалось Сенкевичу. – Жена, да еще и официальные любовницы – все живут вместе, никто не ругается. Не надо оправдываться, бегать налево, бояться быть разоблаченным, ссориться, разводиться… Хотя и в России XXI века, конечно, жены часто мирятся с наличием любовниц. Но все равно менталитет другой».
Сенкевич твердо решил изучить особенности японского менталитета, особенно в проявлениях сексуальности, и начать прямо сегодня. В конце концов, после одиноких скитаний по Галактике в образе адмирала Гранта требовалась разрядка.
Но для начала – подкрепиться и отдохнуть. Как раз приближалось время ужина. Перед этим, как подсказала память Тосицунэ, следовало принять ванну. Сенкевич прошел по довольно узкому пустынному коридору в средний покой. Там уже стояла большая дубовая бочка, от которой исходил пар. По обе стороны замерли молодые служанки. При виде господина обе согнулись в поясницах, уперлись руками в колени и склонили головы. Сенкевич милостиво кивнул, девушки кинулись снимать с него одежду. Он с удовольствием уселся в бочку.
Вода оказалась слишком горячей – почти кипяток. Девушки принялись нежно оглаживать его мягкими мешочками, наполненными отрубями, осторожно омывая тело. Процедура Сенкевичу понравилась, и он даже подумывал, не затащить ли в бочку одну из служанок, только вот обе девицы, с его точки зрения, были совершенно непривлекательными. Он решил приберечь силы и подождать появления наложниц – уж они-то у богатого самурая должны быть хорошенькими.
Сенкевич вылез из бочки, девушки накинули на него просторный халат и аккуратно промокнули тело. Затем халат сняли, слуга внес чистую одежду. Умытый и принаряженный Сенкевич вошел в комнату для трапезы. Здесь, так же как во всех помещениях дома, было непривычно пусто для русского взгляда. Одну из стен полностью занимало окно, от пола до потолка. У другой – стойка для мечей. Вместо двери – бумажная раздвижная ширма. Никакой мебели, пол застелен циновками. Четверть комнаты занимало возвышение типа подиума. Стена за ним затянута красивым шелковым экраном с вышивкой – золотистые драконы, резвящиеся в лазурно-синем море.