Меч Ронина
Шрифт:
– Что же ты с ними делаешь? – Сейчас, когда Сенкевич осознал возможности Мусаси, этот вопрос волновал больше всего.
– Контролирую, – просто ответил мечник. – Обычно легко получается. Но на этот раз пришлось повозиться. Во-первых, вас трое. На моей памяти еще никто не путешествовал по мирам в компании. Вы как тараканы: одного найдешь, другой узкользнет. Во-вторых, ты проник слишком глубоко для человека. Узнал слишком много.
– Ну да, сумел отыскать твои же записи, – самодовольно заметил Сенкевич. – Что ж ты так неосторожно?
– Не мои, – сердито поправил Миямото, – моего двойника. Он-то нигде не перемещался,
Сенкевич вернулся к тревожившей его теме:
– И что же ты делаешь с путешественниками?
– Сказал ведь: контролирую. Все они попадают в параллельный мир, можно сказать, случайно выполнив определенный ритуал. Никто не пытается пойти дальше, знаний не хватает. Большинство, оказавшись в незнакомой реальности, теряется и погибает. Такие вообще долго не живут. С ними никаких проблем. Вы первые, кто принялся перескакивать из мира в мир. Вас придется остановить.
– То есть убить?
– Я не сторонник таких радикальных мер. Раз уж вы попали сюда и выжили, значит, в этом тоже есть промысел мироздания. Я не имею права самовольно обрывать ваши жизни. Пытался в 2300 году, но не вышло. Мироздание вас защитило. Теперь я не повторю ошибки.
У Сенкевича отлегло от сердца немного.
– Тогда что же?
– Вы должны прожить до конца жизни объектов и умереть вместе с ними. Больше никаких путешествий. Сделайте это ради Вселенной.
Сенкевич не был альтруистом, и даже ради Вселенной вкупе с Мирозданием не желал застревать в средневековой Японии, да потом еще и помирать. Конечно, он не сказал об этом Миямото и продолжил расспросы:
– То есть мы ни во что не должны вмешиваться?
– Вы должны прожить жизни объектов, – настойчиво повторил мечник. – Поступать так, как поступили бы они. Существовать так, как существовали бы они. И умереть вместе с ними.
– Да откуда мне знать, как поступил бы Тосицунэ?
– Об этом не волнуйся. Ты не заметил, что с каждым новым перемещением все больше теряешь себя, Вадим?
Сенкевич озадачился. Действительно, в Равенсбурге личность Фридриха Берга просто исчезла, оставив тело чужаку. Во время второго путешествия пришлось побороться с адмиралом Грантом за право контроля над телом. Но с ним хотя бы можно было вести диалог. Сейчас контакта с сознанием Маэда Тосицунэ не было, но ощущалось, что оно диктует свою волю. Иногда Сенкевич даже не понимал, кто он, как будто сливался с личностью самурая.
– Вижу, до тебя начинает доходить, – удовлетворенно кивнул Мусаси. – Перемещения между мирами стирают личность. Если ты не прекратишь эти скачки, в конце концов забудешь себя. В итоге все равно остановишься, проживешь жизнь объекта и умрешь вместе с ним. Но тогда может быть поздно: путешествия вызовут необратимые изменения во Вселенной, размножат реальности до критической величины. И Мироздание погибнет вместе с тобой. Поэтому нужно остановиться сейчас.
Сенкевича, разумеется, подобное предложение не устраивало. Учитывая намерение объекта расправиться со всемогущим Токугава, который еще и оказался демоном, выходило, что долго ждать не придется, впереди верная смерть. Единственный способ избежать ее – открыть портал, используя энергию демонов, и прыгнуть в другую реальность. Это он и собирался сделать. Рассуждения о целостности Вселенной его ничуть не тронули. В конце концов, какая разница, погибнет Мироздание или нет, если его самого в нем не будет? Как говорится, после нас хоть потоп. Но Мусаси считал по-другому, и это сильно осложняло задачу.
– Я не прошу. Я требую. Ставлю в известность, если угодно. Я буду следить за вами и не позволю вам совершить новый прыжок.
Мечник поднялся, отвесил вежливый поклон и вышел из комнаты, оставив Сенкевича с тягостными мыслями. Мусаси дал понять, что единственный способ избежать стирания личности – умереть вместе с объектом. Но существовал еще один, тот, которым пользовался сам Миямото. Помещать сознание в тело новорожденного ребенка. Тогда личность останется сохранной, и каждая новая жизнь будет только добавлять опыта. Как это сделать, Сенкевич не знал. Главной же проблемой был Мусаси. Ясно, что хранитель времени не оставит подопечных в покое, станет следить за каждым шагом.
«Будем решать проблемы по мере возникновения», – подумал Сенкевич. Подошел к столику, на котором лежала бумага и кисти, погрузился в расчеты.
Дан
– У тебя есть план? – настойчиво допрашивал Карасу, сидя на плече.
Дан помалкивал. Не было у него плана. То есть был, но очень расплывчатый, и зависел от многих факторов.
– Так я и знал, Акира, – упрекнул тэнгу. – Слепой ты или нет, но видишь не дальше сегодняшнего дня.
– Может, хватит? – разозлился Дан. – Хочешь помочь, лети к Кумико, предупреди, что я иду в Эдо. И вообще, узнай, как там у нее дела.
Ворон недовольно каркнул, но подчинился: сорвался с плеча и вскоре растаял в небе.
Вернулся через полдня, снова уселся на плечо, сказал сердито:
– Нет ее там.
– Как нет? А где она?
– Не знаю. Ее дом пуст. Ни девушек, ни гостей. Полетал по окрестностям, послушал. Говорят, хозяйка убила всех работниц, а сама исчезла. Говорят, она демон.
«Отлично, – подумал Дан. – Только этого и не хватало. Подруга опять умудрилась вляпаться в какие-то неприятности».
– Доброго дня, Акира-сан. Да хранят тебя боги, – визгливо проговорили за спиной.
Дан резко обернулся, вытягивая из ножен меч.
– Не нужно, Акира-сан! – испугалась женщина, у которой на лице не было ничего, кроме огромного рта, растянутого до самых ушей в подобии мерзкой клоунской улыбки. – Я пришла с добром. Меня прислал господин Маэда Тосицунэ. Он зовет вас в Эдо.
«Так звали Сенкевича, – припомнил Дан. – Настя говорила. Значит, заклятый приятель все же нашел способ построить портал. Да еще и духами командовать научился». В том, что это дух, у Дана не было никаких сомнений. Внутренним зрением он видел улыбчивую даму полупрозрачной.
– Ты тоже можешь видеть меня, Акира-сан, – почтительно поклонилась женщина. – Ведь я не принимала телесного обличья, а ты видишь меня даже без глаз. Ты великий заклинатель, и господин Маэда тоже.
– Ступай, ответь, что я иду. Буду к вечеру. И пусть разыщет девушку по имени Кумико.
– Кумико-сан уже отыскала моя сестра Рокурокуби, – снова поклонилась большеротая.
– С ней все в порядке?
– Да, Акира-сан, – рядом с первой женщиной появилась еще одна. У этой лицо было даже миловидным, зато располагалось метрах в трех от земли, покачиваясь на длинной тонкой шее. – Кумико-сан жива и здорова. Уши не в счет…