Меч Шаннары
Шрифт:
Подойдя к западной околице Сторлока, они встретили ожидающих их товарищей, за исключением Алланона. Дарин и Даэль во тьме казались бесплотными тенями, их изящные фигуры, подобно призракам, беззвучно скользили над землей; они внимательно прислушивались к ночным шорохам. Подойдя к ним ближе, Шеа в который раз поразился их характерным чертам: непривычно заостренным ушам и черточкам бровей, резко поднимающихся от переносицы. Он задумался, не смотрят ли на него люди так же, как он смотрит сейчас на эльфов. Неужели у их рас нет совершенно ничего общего? Он снова задумался над историей эльфийского народа, историей, которую Алланон как-то назвал примечательной, но так и не стал о ней рассказывать. Их история была и его историей; теперь он твердо знал то, о чем уже давно начинал догадываться. Он хотел больше узнать об этом, надеясь, что тогда сможет лучше разобраться в собственном происхождении и истории Меча Шаннары.
Он взглянул на высокую крепкую фигуру Балинора, похожую на каменное изваяние; лица воина в темноте не было видно. Несомненно, из всего отряда Балинор был наиболее уверен в себе и передавал это ощущение всем остальным. В северянине чувствовалась какая-то надежность, сила, неуязвимость, придающая храбрость всем его спутникам. Даже Алланон не так вдохновлял их своим видом, как воин Каллахорна, хотя Шеа подозревал, что историк во много крат сильнее Балинора. Вероятно, Алланон, безгранично глубоко постигший тайны мироздания, понимал, как обнадеживает людей присутствие Балинора, и именно по этой причине взял его с собой.
— Очень хорошо, Шеа. — Тихий голос историка прозвучал у него над самым ухом, и юноша чуть не подпрыгнул от неожиданности; скиталец в черном плаще прошагал мимо него и махнул рукой всем собравшимся. — Этот участок пути нам стоит преодолеть под покровом ночи. Держитесь вместе, следите за идущим впереди. От разговоров воздержитесь.
Ограничившись таким приветствием, мрачный историк повел их через леса Анара по узкой тропе, ведущей из Сторлока на запад. Шеа шагал позади Мениона, все еще не совсем оправившись от пережитого испуга; на ум ему беспорядочно приходили его прошлые встречи с таинственным великаном, и он размышлял о том, что его подозрения все-таки могут оказаться верными. Во всяком случае, пока Алланон где— то поблизости, ему следует держать свои мысли при себе, как трудно бы это ни оказалось.
Отряд достиг западной границы лесов Анара и начала равнин Рабб раньше, чем ожидал Шеа. Несмотря на черноту ночного неба, юноши угадывали во мраке очертания возвышающихся вдалеке Зубов Дракона; они молча обменялись короткими взглядами и отвернулись, напряженно всматриваясь во тьму.
Алланон повел их через пустынные равнины, не замедляя шага и не делая остановок. Местность здесь была совершенно ровной, лишенной всяких естественных препятствий и малейших признаков жизни. Здесь росли только карликовые деревья и отдельные чахлые кустики, голые и лишенные листвы. Земля на равнинах оказалась неожиданно твердой и настолько сухой, что местами ее рассекали длинные ветвящиеся трещины. Ничто не шевелилось вокруг безмолвно шагающих путников, напряженно вслушивающихся и вглядывающихся в ночь, пытаясь заметить признаки опасности. Один раз, когда они уже почти три часа шагали через равнины Рабб, Дарин торопливым взмахом руки остановил их, показывая, что что-то расслышал позади, глубоко во мраке. Несколько долгих минут они молча ждали, замерев на месте, но ничего не произошло. Наконец Алланон пожал плечами и жестом велел им продолжать путь, и они зашагали дальше.
Перед самым рассветом они подошли к Зубам Дракона. Ночное небо еще оставалось черным и затянутым тучами, когда они остановились у подножия угрюмых гор, возвышающихся на их пути подобно чудовищным шипам на железных воротах ада. Шеа с Фликом даже после долгого похода чувствовали себя лучше, чем вчера, и поспешили объявить, что могут продолжать путь без перерыва на отдых. Алланон немедленно зашагал вперед, словно опасался опоздать на условленную встречу. Он повел их прямо вглубь мрачных гор, по каменистой тропе, вьющейся среди скал и ведущей вверх к небольшой расселине на горном склоне. Флик на ходу разглядывал окружающие тропу пики, запрокидывая голову к самому небу, чтобы рассмотреть скальные вершины. Название Зубы Дракона вполне подходило этим горам.
Они поднимались все выше, приближаясь к расселине на склоне утеса, а горы словно сдавливали их с обеих сторон. Вдалеке виднелись еще более высокие пики, которые под силу было преодолеть лишь крылатым созданиям. Один раз Шеа на мгновение остановился, подобрал с земли обломок камня и с любопытством стал на ходу рассматривать. К его удивлению, камень оказался неожиданно гладким, чем-то похожим на стекло, а его блестящая черная поверхность напомнила юноше уголь, который служил топливом в некоторых поселениях Юга. Однако этот камень казался на вид крепче, словно уголь каким-то образом спрессовали и отполировали, чтобы придать ему такой вид. Он протянул камень Флику, но тот только взглянул на него, равнодушно пожал плечами и выбросил.
Тропа начала виться между громадными нагромождениями лежащих глыб, скрывающими из вида окружающие горы. Долгое время они блуждали в каменном лабиринте, по-прежнему продолжая подниматься все выше, и мысль о том, что никто не представляет, куда они направляются, казалось, нисколько не волновала их мрачного проводника. Наконец они достигли просвета между глыбами, и по виду высоких скал вокруг поняли, что приближаются ко входу в расселину и тому месту, после которого тропа будет вынуждена либо повернуть вниз, либо исчезнуть в горах. В этот момент тишину нарушил тихий свист Балинора, заставивший отряд остановиться. Воин коротко переговорил с Дарином, который уже долгое время шел с ним рядом, затем с удивленным видом быстро повернулся к Алланону.
— Дарин уверен, что за нами по тропе кто-то поднимается! — встревожено сообщил он. — Сомневаться не приходится — там кто-то идет.
Алланон торопливо бросил взгляд в ночное небо. Его темное лицо задумчиво нахмурилось — он был крайне обеспокоен этой новостью. Он неуверенно взглянул на Дарина.
— Это точно, за нами кто-то следует, — подтвердил эльф.
— Я не могу задерживаться здесь, чтобы разбираться, кто за нами идет. До восхода солнца мне необходимо быть в долине, — резко заявил Алланон. — Кто бы ни следовал за нами, его необходимо задержать, пока я не закончу свои дела. Это жизненно важно.
Шеа никогда раньше не слышал в его голосе такой решительности; он заметил испуганные взгляды, которыми быстро обменялись Менион с Фликом. Какие бы дела ни ждали Алланона в загадочной долине, ему жизненно необходимо было завершить их без помех.
— Я останусь, — вызвался Балинор, вытаскивая из ножен свой широкий меч. — Дождитесь меня в долине.
— Ты будешь не один, — быстро проговорил Менион. — Я тоже останусь, просто на всякий случай.
Балинор сухо улыбнулся и одобрительно кивнул горцу. Алланон быстро взглянул на него, словно собираясь возразить, затем коротко кивнул и жестом велел всем остальным следовать за ним. Братья-эльфы торопливо зашагали вверх по тропе вслед за высоким историком, а Шеа с Фликом неуверенно топтались на месте, пока Менион взмахом руки не велел им уходить. Шеа коротко помахал ему, не желая оставлять здесь друга, но понимая, что от него тут все равно не будет никакой пользы. Один раз обернувшись, он увидел, как двое воинов скрываются среди скал по обе стороны узкой тропы. Их мечи тускло блестели в слабом свете звезд, а темные охотничьи плащи сливались с тенями скал.
Алланон провел четверых оставшихся путников через беспорядочные нагромождения булыжников, и вот скалистый склон впереди словно расступился, и они начали подниматься к краю загадочной долины. Спустя несколько коротких минут они уже молча стояли на вершине ее склона, восхищенно разглядывая открывшийся им вид. Склоны и подножие долины в варварском беспорядке усеивали обломки скал и камни, черные и блестящие, как тот, что подобрал Шеа на тропе; под их слоем не было видно земли. Кроме каменного крошева, они смогли разглядеть только небольшое озеро с темной, зеленовато— черной водой, которая тускло сверкала и медленно двигалась, словно живая. Странное движение воды на мгновение поразило Шеа. Эту медленную рябь мог бы вызвать ветер, но ветра не было. Он взглянул на молчащего Алланона и с изумлением заметил, что от темного сурового лица историка исходит странное свечение. Высокий скиталец, казалось, глубоко погрузился в свои думы, глядя на черное озеро, и юноша ощутил задумчивую тоску, всматриваясь в медленно перекатывающиеся на темной глади волны.