Меч Шаннары
Шрифт:
Гендель был знаком с дворцом; он не раз навещал здесь Балинора. Он не помнил точного расположения конкретных комнат, но знал главные коридоры и лестницы, а также бывал и в погребах, где хранились вина и припасы. В конце коридора он свернул на развилке налево, уверенный, что найдет впереди лестницу, ведущую в погреба. Он подходил к массивной двери, за которой уже должен был чувствоваться холод подземных туннелей, когда в коридоре за его спиной послышались голоса. Он торопливо дернул дверь на себя, но к его изумлению, она не подалась. Он потянул сильнее, опустив могучие плечи, но дверь все же не шелохнулась. Голоса звучали уже почти рядом, и он в отчаянии сделал шаг, готовый искать себе новое укрытие. В этот миг взгляд его упал на защелку, укрепленную на двери у самого пола и второпях им не замеченную. По полированному камню пола уже гремели шаги, а голоса людей звучали уже за самым поворотом, когда гном спокойно открыл защелку, отворил тяжелую дверь и проскользнул в проем. Стоило двери закрыться за ним, как из-за угла появились трое часовых, спешащих сменить стражу у южных ворот.
Гендель не стал ждать, чтобы выяснить, не заметили ли они его, а быстро скатился по вырубленным в камне ступеням во тьму пустынного погреба. Помедлив у подножия лестницы, гном пошарил руками по холодному камню стены, ища железное крепление факела. Через несколько долгих минут он нашел его, быстро вырвал из него факел и зажег его своим кремнем и огнивом.
Затем, медленно, кропотливо и внимательно, он принялся обыскивать погреб, комнату за комнатой, угол за углом. Время летело, он ничего не находил. Наконец он без всякого успеха осмотрел все помещение, и ему начало казаться, что его друзей не могут держать пленными в этой части дворца. Гендель был вынужден неохотно признать себе, что их могли запереть и на верхних этажах. Однако было бы странно, если бы Паланс и его злобный советник рискнули держать пленников там, где их могло случайно видеть множество посещающих дворец людей. В конце концов, подумал Гендель, может быть, Балинор и в самом деле покинул Тирсис и отправился на поиски Алланона. Но не успела эта мысль возникнуть у него в голове, как он уже понял, что это невозможно. Балинор — не тот человек, какой стал бы искать чужой помощи в делах такого рода; он встретился бы с братом, а не отступил бы. Гендель отчаянно старался представить, где же могут быть заключены принц и братья-эльфы, где в этом древнем здании пленники были бы надежнее всего укрыты от посторонних глаз. Разумным местом было бы дворцовое подземелье, лежащее в темных пустынных глубинах, которые он только что‡ Внезапно Генделю вспомнилось, что глубже этих погребов лежат древние темницы. О них однажды упоминал Балинор, вкратце излагая историю своего рода, и заметил при этом, что они давно заброшены, и вход в них замуровал. Гном в волнении оглядел полутемную комнату, пытаясь припомнить, где расположен древний проход. Он окончательно уверился, что его друзей бросили именно туда — только там можно было спрятать людей так, чтобы больше никогда не найти. Кроме королевской семьи и ближайших доверенных лиц, почти никто не знал о существовании темниц. Они оставались замурованы и забыты так много лет, что даже старейшие жители Тирсиса вряд ли могли помнить об их существовании.
Не обращая внимания на окружающие комнаты и узкие коридоры, решительный Гендель тщательно осмотрел стены и пол центрального погреба, уверенный, что именно здесь видел когда-то замурованный проход. Если он и в самом деле открыт вновь, его нетрудно будет найти. Но он нигде не мог его обнаружить. Он дергал и простукивал каменные блоки, но стены казались цельными, а кладка — монолитной. И вновь его поиски оказались бесплодны, и вновь в его душу закралось сомнение. Он подавленно опустился на пол, прислонившись спиной к одной из огромных винных бочек, стоящих посередине погреба, и стал отчаянно обшаривать глазами, силясь вспомнить. Время для Генделя истекало. Если он не покинет дворец до рассвета, то наверняка разделит участь своих друзей. Он понимал, что что-то упустил из вида, забыл нечто столь очевидное, что оно никак не приходило ему в голову. Шепотом проклиная свою тупость, он встал, отошел от винной бочки и медленно двинулся в обход просторного погреба, думая, стараясь вспомнить. Что— то, связанное со стенами‡ что-то в стенах‡ Затем он вспомнил. Проход скрывался не в стене, а в полу, посередине погреба. Подавив дикий торжествующий возглас, гном бросился к винным бочкам, рядом с которыми дважды за этот вечер так бездумно отдыхал. До предела напрягая свои могучие мускулы, готовые разорваться от усилий, он в конце концов сумел откатить в сторону несколько громоздких бочек, открыв взгляду каменную плиту, закрывающую тайный вход. Ухватившись за врезанное в край плиты железное кольцо, обливающийся потом гном с мучительным стоном потянул его вверх. Медленно, с протестующим скрежетом камня, громадная плита приподнялась и тяжело ударилась об пол. Гендель настороженно заглянул в открывшийся черный провал, рассеивая затхлый сумрак подземелья дрожащим светом факела. Во тьму вели древние каменные ступени, сырые и покрытые зеленоватым мхом, исчезающие во мраке. Держа факел перед собой, гном спустился в забытую темницу, мысленно уповая на то, что не совершает очередной ошибки.
Почти сразу же он ощутил жгучий холод спертого, неподвижного воздуха, пробирающегося под одежду и злобно покусывающего тело. Затхлый, еле пригодный для дыхания воздух заставил его наморщить нос от отвращения и быстрее зашагать вниз по ступеням. Такие подземные темницы, похожие на склепы, всегда вселяли в него непреодолимый страх, и он уже начал сомневаться в разумности своего спуска в древнее подземелье. Но если Балинор и в самом деле заточен в этом жутком месте, то дело стоит этого риска. Гендель не бросит своих друзей.
Он достиг подножия лестницы и разглядел впереди узкий прямой коридор. Медленно продвигаясь вперед, пытаясь всматриваться в сырой сумрак, словно поглощающий свет медленно горящего факела, он различал по сторонам равномерно расположенные железные двери. Эти древние ржавые железные плиты были лишены обычных тюремных окошек и надежно закрывались на громадные металлические засовы. Эта темница вселила бы ужас в любого смертного — ряд темных, лишенных окон камер, где о живых можно было навсегда забыть, как о мертвых.
Бессчетные годы после опустошительных Великих Войн гномы прожили в подобных подземельях, спасая свои жизни от гнева стихий, и наконец выползли полуслепыми в почти забытый мир света. Эта страшная память передавалась у гномов из поколения в поколение, вселяя в них животный страх перед темными замкнутыми помещениями, страх, который они никогда не могли окончательно преодолеть. И сейчас Гендель чувствовал его, гложущий и ненавистный, как влажный холод земных глубин, в которых был высечен этот древний склеп.
Сглотнув подступивший к горлу плотный комок ужаса, решительный охотник осмотрел несколько первых дверей. Засовы на них намертво приржавели к петлям, металл покрылся нетронутым слоем пыли и паутины. Медленно проходя вдоль угрюмой цепочки железных дверей, он видел, что все их не открывали уже долгие годы. Он сбился со счета осмотренных дверей, и ему начало казаться, что темный коридор тянется в бесконечность. Ему пришла в голову соблазнительная мысль закричать, позвать друзей, но через открытый люк его крик мог донестись до верхних помещений. Настороженно оглянувшись, он обнаружил, что больше не видит ни люка, ни лестницы, через которые проник сюда. Мрак впереди и позади казался совершенно непроницаемым. Стиснув зубы и тихо ворча себе под нос, чтобы поднять свой угнетенный дух, он пошел дальше, пристально изучая каждую дверь, мимо которой проходил. Затем, к своему изумлению, он расслышал в давящей тишине слабый шепот человеческих голосов.
Превратившись в каменное изваяние, он замолчал и прислушался, боясь, что чувства обманывают его. Но шепот слышался отчетливо, слабый, но несомненно человеческий голос. Быстро шагая вперед, гном поспешил на его звук. Но так же внезапно, как и послышался, шепот вдруг смолк. Гендель остановился и в отчаянии всмотрелся в двери по обеим сторонам коридора. Одна была ржавой, но на металле другой виднелись свежие царапины, а пыль и паутина были стерты. Засов был смазан и недавно кем-то открывался. Одним быстрым рывком гном отодвинул железный засов и распахнул массивную дверь, выставив перед собой факел, и его свет мгновенно упал на три ошеломленные, полуослепшие фигуры, медленно поднимающиеся на ноги, чтобы встретить нового таинственного гостя.
Послышались радостные возгласы приветствия, были торопливо пожаты протянутые руки, и четверо друзей вновь объединились. Жесткое лицо Балинора, возвышающегося над напряженно улыбающимися эльфами, выглядело спокойным и уверенным, и только его голубые глаза выдавали то глубокое облегчение, что испытывал в этот момент принц. Снова предприимчивый гном спас им жизнь. Но у них не было времени на слова и чувства, и Гендель быстро повел их по полутемному проходу к лестнице, ведущей прочь из этой жуткой темницы. Если рассвет успеет застать их во дворце, возможность быть схваченными и вновь брошенными в подземелье превратится в неизбежность. Им необходимо немедленно выбираться в город. Торопливым шагом они шли по коридору; Гендель держал перед собой догорающий факел, как слепец выставляет впереди себя свою трость.
Затем впереди внезапно раздался скрежет камня о камень и тяжелый грохот, словно замкнулась гробница. В слепом ужасе Гендель бросился вперед, подбежал к сырым каменным ступеням и замер. Каменная плита люка захлопнулась, преграждая им путь к свободе. Гном беспомощно стоял рядом с тремя своими спутниками, потрясенно качая головой, не в силах поверить в случившееся. Попытка спасти пленников провалилась; он добился только того, что сам попал в ту же темницу. Факел в его узловатой руке уже догорал. Скоро они окажутся в непроницаемом мраке, и ожидание начнется заново.