Меч Шаннары
Шрифт:
А что же Шеа, старый его друг? Он покачал головой, думая о своем пропавшем спутнике. Ему так не хватало удивительного сочетания жесткой практичности и старомодных взглядов на жизнь, необъяснимым образом сочетавшихся в нем. Шеа никак не мог осознать происходящие перемены, даже такие очевидные, как движение солнца по небу с востока на запад. Он словно не понимал, что страна вместе с ее народом постоянно растет, расширяется — что о войнах прошлого постоянно забывают. Шеа верил, что от прошлого можно отвернуться и начать строить новый мир будущего, и не осознавал, что будущее неразрывно связано с прошлым, словно огромный гобелен, сотканный из событий и идей, которые невозможно разъединить. Некоторым образом, юноша из Дола тоже являлся частью уходящего века, и его убеждениями скорее были пережитками вчерашнего дня, чем взглядом в завтрашний. Как странно, как невозможно странно все это выглядит, вдруг подумал
Тяжелые деревянные двери Зала Совета отворились за спиной горца, и нежный голос Ширль прервал ход его мыслей. Стоя между массивных каменных блоков огромного дверного проема, она показалась ему крошечной и беззащитной. На ее лице читалось волнение. Неудивительно, что Паланс Буканнах намерен взять эту девушку в жены, подумал Менион. Он подошел к ней, взял ее теплую руку, и они вместе вошли в палаты Совета.
Шагнув в море серого света, свободно льющегося в высокие, забранные ажурной железной решеткой окна, он ощутил древнюю строгость огромных палат. Зал Совета был стар и величественен, краеугольный камень Города на Острове. За длинным столом из полированного дерева восседало двадцать человек с удивительно схожими лицами, ожидающие слов горца — решительные и, вероятно, мудрые старцы. Их глаза выдавали глубоко укрытый страх, трепещущий под спокойной внешностью — страх за их город и их народ. Они знали, что предпримет армия Севера, как только прекратится дождь и под жаркими лучами весеннего солнца воды Мермидона вновь спадут. Он встал перед ними, девушка осталась рядом с ним, и его шаги затихли в напряженной тишине.
Он тщательно подбирал слова, описывая громадное вражеское войско, собранное под знаменами Повелителя Колдунов. Он частично рассказал им о своем долгом путешествии в Каллахорн, упомянув о Балиноре и других членах их отряда, собравшегося в Кулхейвене и разбросанного ныне по всем Четырем землям. Он не стал говорить им ни о Мече, ни о тайне происхождения Шеа, ни даже об Алланоне. У него не было причин сообщать старейшинам этого Совета ничего, помимо простого факта, что город Керн стоит перед прямой угрозой штурма. Когда он закончил, призвав их спасать людей, пока еще есть время, немедленно выводить их из города, пока еще не исчезла последняя надежда, его охватило чувство странного удовлетворения. Чтобы предупредить этих людей, он рисковал много большим, чей своей жизнью. Если бы ему не удалось передать им свое сообщение, они все могли погибнуть здесь, не получив даже шанса на спасение. Для принца Лиха было важно, действительно важно сознавать, что он наконец выполнил свою ответственную миссию.
Когда горец закончил, от членов Совета посыпались вопросы и обеспокоенные возгласы, то сердитые, то испуганные. Менион быстро отвечал, стараясь хладнокровно убеждать их, что размеры северной армии столь же чудовищны, как он и описал, а нападение неминуемо. Наконец первоначальное возбуждение угасло, сменившись более здравым обсуждением возможных действий. Некоторые старейшины считали, что город следует оборонять, пока из Тирсиса со своим Граничным Легионом не подойдет Паланс Буканнах, но большинство придерживалось мнения, что стоит дождям прекратиться, а это неизбежно случится в один из ближайших дней, как неприятельская армия легко высадится на остров и город окажется беззащитен перед нападающими. Менион молча слушал, как Совет обсуждает эту проблему, и сам взвешивал в уме доступные им возможности. Наконец румяный седовласый мужчина, которого Ширль представила как своего отца, повернулся к Мениону и отвел его в сторону для личного разговора, пока Совет продолжал свои дебаты.
— Вы виделись с Балинором, молодой человек? Вы не знаете, где его сейчас можно найти?
— Он уже несколько дней как должен быть в Тирсисе, — встревоженно ответил Менион. — Он собирался туда, чтобы поднять Граничный Легион и готовиться отражать вторжение. Его сопровождали двое кузенов Эвентина Элесседила.
Старик нахмурился и покачал головой; на его изрезанном морщинами лице явственно отразился страх.
— Принц Лиха, должен сообщить вам, что положение более отчаянное, чем вам кажется. Король Каллахорна, Рул Буканнах, несколько недель назад серьезно заболел, и его состояние не улучшается. Балинора в то время не было в городе, и место отца по необходимости занял его младший сын. Он всегда казался мне довольно неустойчивой личностью, а в последнее время ведет себя совершенно непоследовательно. Одним из первых своих указов он распустил Граничный Легион, оставив на службе лишь ничтожную часть его бывших солдат.
— Распустил! — недоверчиво воскликнул Менион. — Но зачем, зачем?!
— Он больше не считает наличие Легиона необходимым, — быстро ответил тот, — поэтому заменил его отрядом своих верных людей. Подоплека дела в том, что он всегда был убежден, что брат ущемляет его права, а Балинору по приказу самого Короля было доверено командование Легионом. Крайне вероятно, что Паланс решил, что солдаты останутся верны не ему, а старшему сыну короля, а в случае смерти отца он не намеревался уступать трон Балинору. Его действия говорят сами за себя. Командиры Граничного Легиона и близкие помощники Балинора схвачены и брошены в темницу — все проделано очень тихо, чтобы не вызвать беззаконными действиями народного недовольства. Единственным своим приближенным советником наш новый король сделал Стенмина, змеиное отродье, мистика и интригана, заботящегося только о своих амбициях, а не о благе людей и даже не о благе Паланса Буканнаха. Не знаю, можем ли мы надеяться задержать это вторжение, с таким положением в армии и при дворе. Я даже не уверен, что нам удастся убедить принца в существовании опасности, пока враг не подойдет к открытым воротам!
— Значит, Балинору грозит смертельная опасность, — мрачно сказала Менион. — Он отправился в Тирсис, не подозревая, что его отец смертельно болен, а трон занял его брат. Нам надо немедленно предупредить его!
Внезапно члены Совета повскакивали на ноги, оживленно крича и споря, каким образом можно спасти обреченный город Керн. Отец Ширль ворвался в их толпу, но прошло еще несколько минут, прежде чем трезвомыслящие члены охваченного смятением Совета достаточно успокоили остальных, чтобы перевести обсуждение на разумную почву. Менион некоторое время слушал их, затем отвлекся, глядя на унылое небо за высокими сводчатыми окнами. Оно немного просветлело, а дождь все ослабевал. Бесспорно, завтра он окончится, и вражеские войска, разбившие сейчас лагерь на берегу Мермидона, предпримут попытку переправиться. Очевидно, что в итоге они все же займут остров, даже если жалкая горстка расквартированных и живущих в Керне солдат попытается их остановить. Без сильной организованной армии для защиты города люди тут же будут разбиты, и Керн падет. Он быстро вспомнил свое расставание с Алланоном, внезапно задумавшись, как поступил бы предприимчивый друид, окажись он сейчас здесь. Положение не выглядело многообещающим. Тирсисом правил непоследовательный, высокомерный тиран. Керн не имел вождя, его Совет разделился во мнениях и колебался, без конца споря о действиях, которые уже давно надо было совершить. Менион почувствовал, что его терпение иссякает. Это безумие — бесконечно перебирать бесполезные мысли!
— Советники! Выслушайте меня! — Его голос окреп от гнева, гремя в древних каменных стенах и подавляя шепчущие голоса старейшин. — Не только Каллахорну, но и всему Югу, моей и вашей родине, грозит неотвратимое уничтожение, и нам нельзя медлить! Завтра ночью Керн будет лежать в развалинах, а его жители станут рабами. Наш единственный шанс спасти людей — это бегство в Тирсис; наша единственная надежда на победу над могучим воинством Севера — это Граничный Легион, заново созванный Балинором. Эльфийские армии готовы сражаться за нас. Их поведет сам Эвентин. Народ гномов, годами боровшийся с карликами, также обещал нам свою помощь. Но мы должны выстоять поодиночке, пока не придет время объединиться против этой чудовищной угрозы нашему миру!
— Вы говорите рассудительно, принц Лиха, — быстро ответил отец Ширль, когда раскрасневшийся горец перевел дыхание. — Но нам нужно решение непосредственной проблемы — как открыть людям путь в Тирсис. Враг стоит на том берегу Мермидона, и мы практически беззащитны против него. Нам надо вывезти с этого острова и переправить в Тирсис, лежащий многими милями южнее, почти сорок тысяч человек. Несомненно, враг уже расставил свои посты вдоль наших берегов и готов пресечь любую нашу попытку пересечь Мермидон до начала штурма Керна. Как нам преодолеть эти препятствия?
Губы Мениона изогнулись в зловещей улыбке.
— Мы на них нападем, — просто заявил он.
Мгновение в зале стояла потрясенная тишина, и все они в полном недоумении глядели на его обманчиво спокойное лицо. С их губ уже готовы были сорваться изумленные возгласы, но он поспешил поднять руку.
— Нашей атаки они никак не могут ожидать — особенно если она произойдет ночью. Быстрый удар по флангу их главного лагеря, умело нанесенный, смутит их и вызовет мысль, что на них напал тяжеловооруженный полк. Темнота и переполох помогут нам скрыть размер нашего отряда. Эта атака наверняка заставит их свернуть цепочки постов, тянущиеся вокруг острова. Небольшой отряд может устроить пару пожаров, поднять большую суету и сдерживать их, пожалуй, час — или даже дольше. За это время надо успеть вывезти людей.