Меч Шаннары
Шрифт:
— Я ничего не понимаю. Что происходит? — поинтересовался Шиа.
— Значит, нас уже двое. Я тоже не понимаю, — сердито ответил Гендель. — Я иду спать, недельки через две увидимся.
Он резко встал и направился к выходу, даже не попрощавшись, его широкие плечи устало ссутулились. Трое людей молча смотрели ему вслед, пока он не скрылся за дверью. Потом Шиа озадаченно поглядел на Балинора.
— Это старая история о самодовольстве и безразличии, Шиа. — Воин тяжело вздохнул и, потянувшись, поднялся. — Сейчас мы — на грани войны, быть может, самой жестокой за последнюю тысячу лет, но никто не хочет принять этот очевидный факт. Они надеются, что все обойдется: несколько храбрецов будут защищать ворота города, а остальные отсидятся по домам. Это стало привычкой. А потом придет день… и этих храбрецов будет уже недостаточно… Ворота открыты, и враг — внутри города…
— А что, действительно будет война? — испуганно спросил Флик.
— В этом-то и вопрос, — медленно ответил Балинор. — И единственный, кто может ответить, почему-то запаздывает…
Обрадованные тем, что Менион нашелся, долинцы совсем забыли об Алланоне, из-за которого, собственно, они и оказались здесь. Прежние вопросы с новой силой вспыхнули в сознании братьев, но долинцы уже привыкли, что ответов не будет, поэтому промолчали. Балинор уже направлялся к дверям, Шиа и Флик поспешили за ним.
— Знаете что, не обижайтесь на Генделя, — вдруг сказал Балинор. — Он со всеми такой. Но Гендель настоящий друг. Он много лет сражался с гномами в верхнем Анаре, защищая и свой народ, и этих самодовольных южан, которые очень быстро забыли, что дварфы охраняют и их границы. Гномы многое бы отдали за его голову.
Шиа и Флик ничего не сказали, пристыженные тем фактом, что люди могут быть столь эгоистичными и неблагодарными. Ведь и сами они ничего не знали о положении в Анаре, пока Балинор не рассказал им. Братьев сильно обеспокоила мысль о подготовке к войне. Из истории они знали о войнах древности и об ужасной жестокости в то время. Возможность еще одной войны…
— Я думаю, вам пока стоит вернуться в сады, — посоветовал принц Каллахорна. — Как только я узнаю о каких-нибудь изменениях в состоянии Мениона, я сразу же дам вам знать.
Братья неохотно согласились с ним, понимая, что ничего другого им не остается. Вечером, перед тем как отправиться спать, они подошли к двери комнаты, где лежал Менион, но дварфы-стражники сказали, что их друг спит и не надо его беспокоить.
Горец очнулся на следующий день утром. Даже Флик испытал невольное облегчение, увидев Мениона живым и здоровым, но при этом не преминул торжественно сообщить, что предвидел все их злоключения заранее, когда они еще только решили идти через Черные Дубы. Менион и Шиа посмеялись над неизменным пессимизмом Флика, но спорить не стали. Шиа рассказал Мениону, как дварф Гендель принес его в Кальхавен, потом поведал о странном случае у реки и о том, как они с Фликом совершенно непонятным образом очутились в Анаре. Горец был озадачен не меньше братьев и не смог предложить никакого вразумительного объяснения их чудесного путешествия. Шиа ни слова не сказал о Короле Серебряной реки, зная, какова будет реакция Мениона на любую теорию, основанную на «древних сказках».
В тот же день вечером они узнали, что пришел Алланон. Шиа и Флик как раз собирались навестить Мениона, когда за окном раздались взволнованные возгласы дварфов, спешащих к Залу Собраний, где явно собирались что-то устраивать. Встревоженные долинцы поспешили на улицу, но не сделали и двух шагов, как четверо дварфов-охранников окружили их и провели через волнующуюся толпу, мимо открытых дверей Зала Собраний, в маленькую комнату. Впустив Омсвордов в комнату, дварфы-охранники плотно закрыли дверь и встали на страже снаружи. Сбитые с толку долинцы молча уселись на скамью за длинным столом. Окна в комнате были закрыты — Шиа не стал проверять, он и так знал, что они заперты, как и дверь. Из зала доносился приглушенный низкий голос — говорил кто-то один.
Через несколько минут дверь открылась — двое охранников привели испуганного Мениона. Когда их оставили одних, горец рассказал, как за ним пришли дварфы, а по пути он слышал обрывки разговоров; насколько можно было понять, дварфы в Кальхавене и, возможно, во всем Анаре готовятся к войне. Новости, принесенные Алланоном, сильно обеспокоили общину дварфов. Мениону показалось, что он мельком видел Балинора через открытые двери Зала Собраний, но охранники быстро провели его мимо, и он не успел разглядеть.
Теперь из Зала Собраний доносился раскатистый гул, и трое друзей выжидающе замолчали. Шли минуты, гул вырвался наружу, где к нему присоединились крики дварфов, собравшихся на площади перед зданием. Тут дверь в комнату распахнулась, и появился Алланон.
Он быстро подошел к долинцам, пожал им руки и поздравил с благополучным прибытием в Кальхавен. Одет он был так же, как в ту ночь, когда Флик впервые увидел его, лицо закрывал капюшон — весь его сумрачный вид, казалось, предвещал беду. Он вежливо поздоровался с Менионом и направился к длинному столу, знаком приглашая всех садиться. Следом за ним вошли Балинор и несколько дварфов — явно старейшины общины. Среди них был вспыльчивый Гендель. Последними вошли два человека — очень худые, в странных, плотно облегающих охотничьих костюмах. Они молча сели рядом с Алланоном во главе стола. Разглядев их, Шиа быстро сообразил, что это эльфы из далекой Западной Земли. Мелкие черты лица, высоко поднятые брови, странные остроконечные уши сразу бросались в глаза. Шиа заметил, что Флик и Менион с любопытством смотрят на эльфов, изредка бросая взгляды на него, явно отмечая сильное сходство долинца с этими незнакомцами. Конечно, они знали, что Шиа был полукровкой, и слышали о характерной внешности эльфийского народа, но никогда раньше эльфов не видели.
— Друзья мои. — Низкий голос Алланона перекрыл шелест голосов. Все мгновенно затихли и повернулись к нему. — Друзья мои, теперь я скажу вам то, чего не говорил еще никому. Это очень важно. И очень плохо.
Он помедлил, вглядываясь во встревоженные лица слушателей.
— Паранор пал. Отряд гномов под командованием Ведуна-Владыки захватил Меч Шаннары!
Гробовая тишина застыла в воздухе секунды на две, потом дварфы повскакивали с мест, гневно крича. Балинор поднялся и попытался их успокоить. Шиа и Флик переглянулись, не веря своим ушам. И только Менион как будто не удивился, его глаза впились в сумрачную фигуру во главе стола.
Алланон продолжил, как только установилось какое-то подобие порядка:
— Не стоит и спрашивать о судьбе тех, кто охранял крепость и Меч. Я слышал, что все они погибли. Никто толком не знает, как все случилось.
— Ты был там? — вдруг спросил Шиа и тут же сам понял, что это — глупый вопрос.
— Я ушел из Дола столь внезапно, так как узнал, что они попытаются захватить Паранор. Но я пришел слишком поздно и не смог помочь тем, кто был внутри, да и сам едва избежал гибели. Это одна из причин, по которой я опоздал в Кальхавен.
— Но если Паранор пал и Меч захвачен?.. — Вопросительный шепот Флика зловеще оборвался.
— Что нам делать теперь? — жестко закончил за него Алланон. — Это действительно проблема, и решить ее мы должны немедленно. Вот почему мы собрали Совет.
Внезапно Алланон вышел из-за стола, подошел к Шиа и, положив огромную руку на тонкое плечо долинца, вновь повернулся к своей внимательной аудитории.
— В руках Ведуна-Владыки Меч Шаннары бесполезен. Только потомок рода Ярла Шаннары может использовать это оружие, и лишь это удерживает злые силы от немедленной атаки. Сейчас они заняты охотой на наследников этого рода. Они убили их всех, одного за другим, даже тех, которых я сам пытался защитить, кого только смог найти. Все мертвы. Все, кроме одного. Шиа — последний. Он только наполовину эльф, но он — прямой потомок короля, много лет назад державшего в руках великий Меч. И теперь Шиа снова поднимет его.