Меч Шаннары

Брукс Терри

Он закончил. Сказано было все, что могло быть сказано. Алланон не открыл всей правды, умышленно утаив одну подробность, которая могла вызвать истинный ужас и все испортить. Он боролся с собой, готовый выложить все до конца, чтобы не было никакой неискренности, но в то же время хорошо понимал — это лишит их всех шансов на успех, единственное, что им сейчас было нужно.

— Значит, только Шиа может использовать Меч против врага. Или же… — Голос Балинора нарушил тишину.

— Да, по праву рождения. Только Шиа.

Стало так тихо, будто ночная жизнь леса застыла, размышляя над ответом хранителя. С предельной простотой будущее открылось каждому: добиться успеха или погибнуть.

— Теперь оставьте меня, — вдруг резко сказал Алланон. — Постарайтесь уснуть, если сможете. На рассвете мы выходим.

Глава 10

Для членов маленького отряда утро настало быстро: казалось, они только закрыли глаза, а небо уже посветлело — пора вставать и собираться в путь. Балинор, Менион и оба долинца ждали Алланона и братьев Эвентина на площади у Зала Собрании. Они не разговаривали: во-первых, еще никто толком не проснулся, да и настроение было каким-то подавленным, а во-вторых, каждый сосредоточенно думал о предстоящем опасном походе. Шиа и Флик молча сидели на каменной скамье, не глядя друг на друга, — братья в который раз обдумывали сказанное вчера Алланоном и пытались предугадать, есть ли у них хоть малейший шанс добыть Меч Шаннары, выйти с ним против Ведуна-Владыки, а потом еще благополучно вернуться домой живыми и здоровыми. До сегодняшнего утра Шиа постоянно чувствовал безотчетный, всеподавляющий страх, теперь он прошел — осталось только какое-то притупляющее все оцепенение. Юный Омсворд уже смирился с тем, что его ведут на убой, как жертвенного агнца. Но в глубине смятенной души затаилась уверенность, что он, Шиа, сможет преодолеть все эти непреодолимые на первый взгляд препятствия. Придет время, и эта смутная пока что уверенность громко заявит о себе и бросит вызов всем опасностям. Но это — потом, теперь же Шиа пребывал в состоянии оцепенелой покорности.

Дварфы дали долинцам добротные охотничьи костюмы и теплые короткие плащи — в них-то братья и завернулись, спасаясь от холода раннего утра. Дварфы также снабдили их всем необходимым в дальней дороге, заботливо проследив, чтобы мешки были не слишком тяжелыми. Было у них и оружие: короткие охотничьи ножи, которые братья взяли с собой из Дола. Им предстояло идти по стране, которая славилась лучшими охотничьими угодьями во всей Южной Земле. Население небольших общин, разбросанных по этим лесам, в основном было дружественным дварфам и Алланону. Но здесь жили и гномы — давние жестокие враги дварфов. Оставалось надеяться только на то, что маленькому отряду удастся пройти незамеченным и не наткнуться на гномов-охотников. Секретность — их главное преимущество. Шиа еще рано утром, как только встал, заботливо спрятал эльфийские камни под рубашку. Он никому не показывал их, да и Алланон ни разу не упомянул о камнях. Может, хранитель сделал это сознательно, а может, просто забыл, ведь столько всего произошло. В любом случае, Шиа считал их единственным сильным оружием и решил всегда держать камни под рукой.

Менион Лия праздно слонялся по площади. Как настоящий охотник и следопыт, он подобрал себе свободный, не стесняющий движений костюм цвета сухой земли. Ботинки из мягкой кожи он пропитал специальным маслом — теперь он мог красться по сухому лесу совершенно бесшумно и не оставлять следов на вязкой земле. На спине Менион укрепил свой огромный меч, теперь спрятанный в ножны, — его мощная рукоять смутно поблескивала в бледном свете, пока принц беспокойно мерил шагами площадь. Не забыл он и длинный лук и стрелы — его любимое оружие в охотничьих вылазках.

Балинор надел неизменный длинный плащ. Он плотно закутался в него с головы до ног и опустил на лицо капюшон. При движении под распахивающимся плащом поблескивала кольчуга. Из оружия он взял длинный охотничий нож и громадный меч. Долинцы никогда не видели такого меча — казалось, одним ударом он запросто мог разрубить человека пополам.

Наконец, показался Алланон в сопровождении двух хрупких эльфов. Даже не приостановившись, он пожелал всем доброго утра и дал сигнал к выступлению. На ходу он коротко предупредил, что после переправы через Серебряную реку в нескольких милях отсюда они окажутся в местности, часто посещаемой гномами, поэтому все разговоры должны быть сведены к минимуму. От реки они пойдут прямо на север, через Анарский лес к горам. Дальше к западу простирались обширные равнины, где идти было бы гораздо удобнее, но отряд пойдет по лесам — так меньше угроза быть обнаруженными. Если Ведун-Владыка узнает о цели их похода, им — конец. Идти они будут только днем, при свете солнца, под прикрытием гор и лесов, а в конце путешествия, когда надо будет пересечь обширную северную равнину, им придется рискнуть и, несмотря на рыщущих Слуг Черепа, идти по ночам.

Как и следовало ожидать, своим представителем в этом походе дварфы-старейшины избрали Генделя — мрачного молчуна, спасшего Мениона от сирены. Гендель и повел отряд — никто не знал эту часть страны лучше его. Рядом с ним шел Менион, стараясь разговаривать как можно меньше, чтобы лишний раз не вызывать недовольства угрюмого дварфа и не привлекать к себе внимания. Сразу за ними шли братья-эльфы, двигаясь легко и свободно, как быстрые лесные тени, и переговаривались друг с другом тихими мелодичными голосами. Эльфы несли длинные луки, похожие на лук Мениона. У них не было плащей — только странные, плотно облегающие одежды из мягкой эластичной ткани, что так поразили долинцев еще вчера, на Совете. Шиа и Флик шли за эльфами; Алланон — следом за долинцами. Он шагал, опустив голову, глядя на тропу. Шествие замыкал Балинор. Оба, Шиа и Флик, быстро сообразили, что их не просто так поставили в самый центр — наиболее защищенное и безопасное место. Шиа конечно же понимал, что ему нужно во что бы то ни стало дойти до Паранора, ведь без него весь поход терял смысл, и его товарищи сделают все, чтобы с ним ничего не случилось. Но ему было больно сознавать, что они считают его неспособным защитить себя в случае реальной опасности.

Они вышли к Серебряной реке как раз в том месте, где крепкий деревянный мост нависал над сверкающей лентой воды. Перейдя на другой берег, все замолчали, тревожные взгляды впились в сумрачный лес. Тропа петляла сквозь дремучие заросли, но идти было легко. В просветы между ветвями лился солнечный свет, лучи падали на тропу, мягко касаясь лиц путешественников, — золотистые нити тепла в прохладном воздухе леса. Роса пропитала опавшие листья и ветви под ногами — влажный ковер заглушал шорох шагов. Отовсюду раздавались звуки леса, но путешественники видели лишь разноцветных птиц да еще пару белок — зверьки стремглав носились по верхушкам деревьев, осыпая путников градом ореховой скорлупы и сухих веточек. Из-за гигантских деревьев ничего невозможно было разглядеть. Некоторые стволы достигали в диаметре десяти футов. Громадные корявые корни, как пальцы великана, безжалостно впивались в землю. Отряд полностью положился на Генделя, на его знание этой страны и на охотничье искусство Мениона Лии, которые вели их сквозь сплетение деревьев.

Первый день пути прошел без приключений, путешественники остановились на ночь на небольшой полянке, севернее Серебряной реки и Кальхавена. Гендель, единственный из всех, знал точно, где именно они находятся. Алланон кратко обсудил с неразговорчивым дварфом их теперешнее положение и дальнейший маршрут. Пришлось удовольствоваться холодным ужином — огонь разводить не стали, опасаясь, что свет костра может привлечь врагов. Однако общее настроение было бодрым и беседа — приятной и легкой. Шиа воспользовался возможностью поговорить с эльфами. Родные братья, Дарин и Даел, приходились двоюродными королю Эвентину; они были избраны Советом эльфийского королевства сопровождать Алланона в поисках Меча Шаннары. Старший — Дарин, хрупкий, спокойный эльф, произвел на Омсвордов впечатление человека, которому можно безоговорочно доверять. Даел — младший, застенчивый, милый юноша, был на несколько лет моложе Шиа. Его мальчишеское очарование влекло к себе старших членов отряда, особенно Генделя и Балинора, закаленных и огрубевших в битвах ветеранов, как будто рядом с юностью Даела, с его чистым, радостным взглядом на мир они обретали нечто, когда-то прошедшее мимо, не замеченное в пылу битв, задавленное грузом ответственности. От Дарина Шиа узнал, что Даел покинул родной дом за несколько дней до своей свадьбы с прекраснейшей из дев запада. Сначала Шиа никак не мог поверить, что Даел уже достаточно взрослый, чтобы жениться, потом удивился: как же так можно — отправиться в такое опасное путешествие накануне собственной свадьбы? Дарин заверил долинца, что Даел сам так решил. Почему-то это взволновало Шиа. Ему было интересно, не сожалеет ли Даел о своем выборе: красавица невеста или рискованный поход в Паранор? Долинец не раз ловил себя на мысли о том, что ему искренне хотелось бы, чтобы юный эльф остался дома, под надежной защитой, ведь еще неизвестно, чем все это кончится. Мало ли что может случиться.

Потом Шиа спросил у Балинора, почему Даелу разрешили идти в столь опасный поход. Принц Каллахорна лишь улыбнулся такой озабоченности долинца, думая про себя, что разница в возрасте Шиа и Даела едва ли заметна, потом серьезно ответил, что во времена, когда всем грозит опасность, не встает вопрос, почему кто-то хочет прийти и помочь, — это просто принимают как должное. Даел решил идти, потому что об этом просил король, и как бы юноша чувствовал себя, если бы отказался. Гендель всегда сражался с гномами, чтобы защитить родные края. Он — самый опытный воин во всей Восточной Земле и поэтому взял на себя ответственность за ее безопасность. А дома у него жена и детишки, которых он видел лишь раз за последние восемь недель и сколько еще не увидит? Наверное, гораздо дольше. У каждого в этом походе есть что терять, закончил Балинор, и, может быть, даже больше, чем Шиа себе представляет. Высокий воин не стал пояснять свое последнее замечание. Он отвернулся и направился к Алланону. Озадаченный и недовольный столь резким окончанием разговора, Шиа вновь присоединился к Флику и братьям-эльфам.

— А что за человек Эвентин? — как раз спрашивал Флик. — Я много слышал о нем. Его считают величайшим из эльфийских королей. Но какой он?

Дарин широко улыбнулся, а Даел весело рассмеялся, вопрос показался ему немного неожиданным и забавным:

— Ну что можно сказать о собственном кузене?

— Он — великий король, — немного помолчав, серьезно ответил Дарин. — Другие вожди и монархи могли бы сказать, что он слишком молод для короля. Он предусмотрителен и, что самое важное, всегда делает все вовремя. Все эльфы любят и почитают его. Они пойдут за ним куда угодно и сделают все, что он скажет. И его слово может оказаться решающим. Старейшины нашего Совета опять предпочли бы не вмешиваться в дела других земель. Это конечно же неразумно, но они опасаются новой войны. И только Эвентин выступает против отчуждения. Он понимает, что единственный путь предотвратить войну, которой все боятся, — это ударить первым и обезглавить угрожающую армию. Вот почему наша миссия так важна: мы должны постараться остановить вторжение темных сил до того, как все это перерастет во всеобщую войну.