Меч в снегу
Шрифт:
Клименко обернулся. Впереди был только песок и тот солдат из его видения. Только теперь он не бежал. Он, стоя, медленно, но неотвратимо погружался в песок.
— Товарищ капитан, помогите! Помогите, пожалуйста… — Жалобно просил он.
Клименко, не раздумывая, бросился к солдату. Подбежав почти вплотную, к границе зыбучего песка он упал на колени и протянул руку. Солдат, подавшись вперед, тянулся к нему. Оставалось совсем немного. Клименко старался изо всех сил, и расстояние между их пальцами медленно сокращалось. Еще мгновение и он вытащит человека из сыпучей трясины.
И вот, тогда, когда он готов был, прикоснутся к шершавой ладони солдата, тот вдруг вздрогнул как от удара током и начал стремительно меняться в лице. Правильные черты молодого человека исказились, лицо начало темнеть, покрываться мелкой сеточкой морщин, глаза сузились. Перед Клименко, по пояс в песке торчал тот самый казах. Он все еще тянул к нему высохшую, как ветвь саксаула руку. Клименко отшатнулся, упав на спину. Казах расхохотался и, скрестив руки на груди, стремительно погрузился в песок. В эту секунду за спиной у Клименко прогремел взрыв. Он обернулся. Его машина стояла объятая пламенем. Там было все и вода и оружие. Солнце, достигнув высшей точки зенита, палило нещадно.
Обойдя пылающую машину Клименко, направился в обратный путь. Он шел, ориентируясь на следы автомобильных шин. Солнце замерло на вершине неба, словно зацепившись за что-то там, в небесной тверди. Сильно болела голова. Хотелось пить. Через несколько часов ходьбы Юрий Владимирович почувствовал, что натер ногу. Он снял сапоги и пошел босиком. Так он шел неизвестно сколько.
Наступила ночь. Она принесла прохладу. Клименко лег на песок и немного поспал. Весь следующий день он снова шел. След от протектора шин то исчезал, то появлялся вновь. В какой-то момент Клименко заметил, что, второго, параллельного следа нет, будто машина ехала на двух колесах. Он стоял один, посреди степи и тупо глядел на узкую дорожку уходящую в даль. Это была звериная тропа, ведущая неизвестно откуда, неизвестно куда по диктуемому нечеловеческим инстинктом маршруту. Клименко понял, что заблудился. Он сел на песок и заснул.
Глава 28
Сон Юрия Владимировича
Свежий ветер обдувал лицо Юрия Владимировича. Он стоял на вершине поросшей лесом горы и смотрел вниз. Рядом с ним, тяжело опираясь на посох, стоял согбенный старик с лицом до самых глаз заросшим длинной седой бородой.
В долине, у подножья горы виднелось озеро. Вокруг него поднимались одинокие холмы. За ними, куда хватало глаз, простирался лес. Озеро казалось бездонным, отражая, в синей глади, деревья и небо.
Старик повернулся к Клименко.
— Это Озеро Тоски. — тихо заговорил он. — Здесь живет девушка. Как-то раз, в грозу ее жених катался на мотоцикле и, его убила молния. С тех пор она зимой сверлит во льду лунки и ловит рыбу, а летом сидит под водой и дышит через камышовую трубку, ибо не хочет никого видеть и слышать, а покончить с собой ей не хватило духу. Ее еще называют Хозяйкой Озера. Спустись теперь вниз, и поговори с ней, а я подожду здесь.
Клименко спустился к самому берегу и осмотрелся. Он увидел в середине озера тонкую женскую руку в желтой резиновой перчатке. Эта рука легко держала двуручный меч с золотой рукоятью, украшенной головой орла.
Откуда-то послышался красивый голос:
— Сядь в лодку и возьми меч.
Клименко увидел вдруг лодку, шагнул в нее, и та поплыла сама собой к середине озера. Вскоре Юрий Владимирович оказался возле руки, державшей меч. Он взял меч, и рука тихо исчезла в темной воде.
Когда Клименко проснулся, был вечер. Он лежал на растрескавшейся земле у подножия древнего кургана. Рядом с ним лежал меч из сна. Ни чуть не удивившись, он взял его и поднялся на вершину холма. За ним он увидел поселок. Обычный степной поселок: несколько домов, трактор, да цистерна с водой. Закопав меч на вершине кургана, Клименко спустился к людям.
Глава 29
Решающая схватка
— Ну, хватит предаваться воспоминаниям. Ты я смотрю, слишком уверен в своих силах. Один на один сразимся или друзей позовешь? — Дядя Карим ехидно хихикнул.
Клименко зловеще улыбнулся.
— От чего же, сам справлюсь. — Просто сказал он, и взялся за рукоятку меча. — Я готов!
Дядя Карим откинул полу халата и выхватил кривой ятаган. Противники яростно бросились на встречу друг другу.
Клименко с трудом отражал удары дяди Карима. Тот носился вокруг него, возникая то сбоку, то за спиной.
Схватка была неравной. Карим торжествовал. Он не зная усталости и боли, летал по залу, беспощадно разя, мечем. По его движениям было видно, что он искусный и страшный противник, Он, ловко подставлял свой кривой ятаган при каждом ударе Клименко и в то самое мгновение, когда меч обрушивался на него, слегка отдергивал его назад, от чего даже самый мощный размах терял силу.
Карим то пятился, то напирал на Юрия Владимировича, делая это спокойно, но с такой молниеносной быстротой, что глазом трудно было уловить его движение.
Казалось, что Клименко выдохся. Его движения стали медленней. Сил хватало только на то, что бы защищаться.
Но это было не так. Мастерски владея японской техникой «пьяного меча» он то падал на колено, изображая усталость, то, вдруг сильно пошатнувшись, притворно опирался на стену, успев как бы случайно, парировать очередной удар за мгновение до смертельного прикосновения.
Но враг был опасен. Широкое лезвие зловеще шелестело, описывая сверкающие круги над головой Юрия Владимировича. Удары сыпались отовсюду, и многие достигали цели. Кевларовый жилет хорошо защищал от пули, но секущие удары ятагана проникали сквозь пуленепробиваемую ткань тяжелыми ушибами.
Отразив очередной удар, Клименко, собравшись, как хищник, перед прыжком, схватил за полу свой тяжелый плащ и, пригнувшись, что есть силы, хлестнул им по ногам висящего над полом злодея. Дядя Карим перевернулся в воздухе и, нелепо раскинув руки, завис, лицом к потолку. Рывком, подскочив к нему, Юрий Владимирович одним движением ноги придавил врага к полу и, широко размахнувшись, рубанул, мечем по коротко стриженой голове. Раздался треск черепной коробки.
Глаза у Карима закатились на лоб, руками и ногами он стал колотить по полу, точно хотел пробить в нем дыру, а через минуту вытянулся и остался недвижимым, только губы, окрашенные кровавой пеной, шевелились словно бормоча что-то.