Меченные проклятием
Шрифт:
– Вражда Далинга может обойтись тебе дороже.
– Я не желаю Далингу вреда и не смог бы его причинить, даже если бы и желал.
Далинг же мог погубить Булриона и шестнадцать членов его семьи единым словом. Правитель смотрел на него долгую мучительную минуту, а потом поднял свой кубок.
– Так за свободу!
– Он выпил, не отводя взгляда от лица гостя.
– Уповаю, я не нанес никакой обиды, милостивый?
– Я прожил слишком долго, чтобы затаивать обиды, Булрион Тарн! Старик, казалось, был несколько растерян.
– Но ты хотя бы не окажешь мне одну услугу? У нас прискорбно мало военных разведчиков. А нам требуется гораздо больше сведений о том, что делается в сельских местностях. Я мог бы послать в вашу область для сбора сведений военный патруль, но это могут истолковать как враждебный маневр. А я меньше всего хочу настраивать против себя деревенщину... Извини меня - местное население. Если я пошлю с тобой одного человека, ты окажешь ему гостеприимство? Познакомишь с соседями, поспособствуешь ему в сборе сведений?
Не самая приятная просьба, но еще больше настраивать правителя против себя было бы неразумно.
– С радостью.
Имкуин холодно улыбнулся.
– А теперь расскажи мне про Лабранцу Ламит.
– Про кого-кого?
– Не старайся. Я не глупец. В гостинице до твоего прибытия находился человек из Рарагаша. В докладе стражей о вчерашнем нападении в списке постояльцев упомянута Лабранца Ламит. Чем ты ее интересуешь, Булрион-садж?
– Милостивый, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Да, там остановилась женщина с таким именем, но кто она, откуда приехала и зачем... я, по чести, не знаю ничего! Клянусь, я не обменялся с ней ни единым словом. Почему я должен что-то знать о Лабранце Ламит?
Правитель нахмурился, словно изумление Булриона почти - но не окончательно!
– его разуверило.
– Может быть, если ты именно тот, каким себя описываешь. Она что-то вроде легенды. Как будешь ты... Берегись ее. Когда ты думаешь вернуться в свою долину?
Эти внезапные смены темы ставили Булриона в тупик.
– Но я думал, что нахожусь под арестом.
– Ты волен уехать.
– Тогда мы уедем. Сегодня же.
– Очень мудрое решение, если мне дозволено сказать это. Ты выставил некоего влиятельного горожанина дураком, бестолочью, раз он допустил, чтобы какие-то деревенщины взяли над ним верх. Вы не такие, и он не такой, но подобные люди придают большое значение сохранению внешнего достоинства. Желаю тебе безопасной дороги.
– Предупреждение, милостивый?
Старый правитель пожал плечами. Темность его глаз странно контрастировала с бледным лицом и белой туникой.
– Не думаю, что в нем есть необходимость, если ты не замешкаешься здесь слишком долго. Мой представитель будет готов тебя сопровождать.
Булрион кивнул, взвешивая, не прячется ли тут неразгаданная им ловушка. Или же таинственный посланец должен помешать нападению на него? Мысли были запутаны и переплетены, как клубок змей. Городской аристократ и деревенский земледелец... возможно, им просто не дано понимать друг друга. Одно представлялось ясным: Имкуин грубо ошибся, оценивая влияние Булриона на соседей. Посланник - соглядатай!
– правителя, наверное, проявит положение вещей, составляя свое донесение.
– Я буду в большом долгу у тебя, - сказал Имкуин.
– Не могу ли я чем-либо тебе отплатить? Не стесняйся просить, мне наша беседа доставила большое удовольствие.
Разговаривать с ним - точно плавать в мельничной запруде у них в долине - в том конце, где легко угодить в коварное подводное течение. Но от просьбы вреда не будет.
– Твоя милость очень добра. Гвин Солит - жена моего старого друга и недавно понесла горькую утрату. Как я понял, ее преследуют те, кто навязывается ей в мужья, чтобы прибрать к рукам ее собственность. Не мог бы ты положить конец их посягательствам?
Правитель был, видимо, удивлен таким выбором или даже разочарован. А чего еще он ждал?
– Ты просишь просто по дружбе?
– Только. Я хорошо знал ее мужа. Мы всегда останавливались у него, когда приезжали в Далинг. Она считает, что возмутительное вчерашнее нападение тоже вызвано желанием завладеть ее собственностью, что соперничающие...
Правитель поднял узкую в синих прожилках руку и удовлетворенно откинулся.
– Собственно говоря, я уже собирался принять сегодня днем меры, которые, несомненно, раз и навсегда положат конец этим посягательствам.
– Чудесно, - сказал Булрион с осторожностью. Он не был уверен, что это так уж чудесно. Ему не понравилось лисье выражение темных глаз.
– Все очень просто. Даже много проще, чем полагают некоторые люди. Меня забавляли их интриги, но вчера дело зашло слишком далеко. Лиам Гуршит спит и видит, как станет владельцем дома на улице Феникса, и поэтому Винал Эсотерит твердо решил, что он его не получит. Кое-кто еще шебаршится сбоку, рассчитывая на поживу. Сегодня в полдень соберется совет, и на нем я намерен поставить все на свои места.
– Значит, Гвин-садж будет утверждена в праве собственности?
– Увы, нет. Эта собственность не ее и никогда ей не принадлежала.
Булрион задохнулся от неожиданного удара.
– Как! Я не понимаю...
Правитель улыбнулся плотно сжатыми губами.
– Если это ее немного утешит, то Лиам Гуршит домом не завладеет. Дом и земля принадлежат мне.
– Тебе!.. Как же так, милостивый?
– То есть городу. В Далинге женщина не может владеть землей. Это старинный закон, но его никто не отменял.
Судьбы! Знает ли Гвин про этот закон? Не может не знать. Она слишком умна, чтобы не собрать все нужные сведения. Просто она не открыла ему всей серьезности своего положения - а с какой бы стати?
– Видишь ли, - продолжал Имкуин, - раз она не может владеть землей, завещание ее мужа недействительно. И передать владение своим имуществом новому мужу она тоже не может, поскольку оно никогда ей не принадлежало. Претенденты на ее руку либо этого не знают, либо считают, что сумеют так или иначе обойти закон. А по завещанию наследником был ее маленький сын, но он умер от звездной немочи через несколько месяцев после смерти отца. Поскольку младенец не оставил наследника мужского пола, по закону имущество, как выморочное, становится собственностью императора. В Далинге правитель все еще считается представителем императора. Ты знаешь, как знаю я, что вот уже сто лет законных императоров не существует, однако закон этот факт не признает. А потому земля, на которой стоит здание, принадлежит городу. Мне.
Булрион не мог выговорить ни слова, так ему претило злорадное самодовольство старика.
– Заседание совета будет интереснейшим, - смаковал Имкуин.
– В былые дни правителя назначал император. Большинство правителей делали вид, будто управляют они под надзором совета. Однако советы были лишь сборищем выдрессированных именитых горожан, которые служили народу ушами, чтобы выслушивать приказы императора. Когда империя рухнула, в Далинге все продолжалось по-прежнему. Тогдашний правитель был молод, силен и оставался у власти, пока не умер. Он воспитал сына для роли своего заместителя, и после его смерти сын занял отцовское кресло, не встретив ни малейшего сопротивления. И пост стал, по сути, наследственным. Но у меня нет детей, и вместе со мной умрет и эта система.
– Он вздохнул и добавил негромко: - Я, правда, возлагал надежды на племянника, но Судьбы, видимо, решили иначе.