Меченные проклятием
Шрифт:
Гвин посмотрела туда же. Ниад сидела на мраморном столе, укрытом двумя деревьями. Юный Полион что-то горячо говорил, держа ее за руку, и вглядывался в ее глаза с очень близкого расстояния.
– Расцветают юные сердца?
– спросила Гвин.
– Что-то - да, расцветает!
– А не околдовала ли его ее целительная сила? Так сказать, побочное действие?
Элим скептически хмыкнула:
– Уверена, что тут замешана всего лишь самая простая магия, вроде магии Муоль. Она молоденькая и женского пола. А ее синие глаза, золотые волосы и большие груди ничего к этому не добавляют. Ну, почти. И запомни, Гвин, мальчика не научили слушаться поводьев.
Ниад лишилась всей своей семьи, была проклята Ивиль, месяцы и месяцы провела в гостинице, как в тюрьме, - первая любовь, вот что ей требовалось, чтобы забыть о бедах, обрести хоть чуточку самоуважения.
– У нее счастливый вид. Он как будто милый мальчик. И что ни говори, он герой вашей семьи. Истинный зарданец, так назвал его твой отец.
– Ну, ты знаешь, чем они славятся! Будь я матерью Ниад, так забрала бы все окна решетками.
– Она не так простодушна, как кажется, - сказала Гвин.
– Этого просто не может быть. Но я передам твои слова. Ого!
Влюбленные очнулись и возвратились в будничный мир, когда из-за дерева появилась Лабранца и надвинулась на них. На ней было все то же серебристое платье. Волосы аккуратно причесаны. Такая внушительность, что хоть на прием во дворец императора. Она села по другую сторону стола. Гвин уже вскочила и почти перебежала двор. Она села бок о бок с Лабранцей, чувствуя себя рядом с ней совсем раздетой. Рассудок твердил ей, что Лабранца чересчур разодета для этого города и, уж конечно, для столь раннего часа, но внушительность Лабранцы сметала подобную логику. А Лабранца нахмурилась на нее.
– Я хочу поговорить с девочкой.
– Так говори.
– С глазу на глаз.
Гвин покачала головой.
– Быть может, ты не знаешь, Лабранца-садж, но город объявил вне закона всех, кого поразила звездная немочь, - то есть тех, кто поправился, так как почти все умерли. Дав приют Ниад, я стала преступницей. А потому я имею право на участие в вашем разговоре.
Лабранца сердито пожала плечами:
– Но у этого молодого человека никакого права нет.
Полион с мольбой посмотрел на Гвин.
– Позволь ему остаться, - сказала она.
– Я у него в большом долгу. Если он хочет послушать, а Ниад не против, то я и подавно не возражаю. Он спас меня от похитителя.
– Не он. Мужчину, который нес тебя, сразила Ниад Билит.
Ниад ахнула. Под пушком пробивающейся бороды Полион побледнел.
– Я к нему не прикасалась!
– простонала Ниад, а глаза у нее расширились от ужаса.
– Я даже близко от него не была.
Лабранца холодно улыбнулась.
– Тебе и не надо было. Не спорю, поразить человека смертью на расстоянии - это очень редкое для ивилграта воздействие, но не невозможное. Ты видела, что происходит, ведь так? И хотела положить этому конец? Пожелала остановить?
Ниад ошеломленно кивнула.
– Этого было достаточно. У тебя есть сила исцелять и сила поражать болезнью. Они сопутствуют друг другу. С этого времени всякий, кто вызовет у тебя неприязнь, окажется в смертельной опасности.
Полион отодвинулся от Ниад, хотя, возможно, сам того не заметил.
– Объясни, - сказала Гвин.
– Объясни, откуда ты знаешь такие вещи, Лабранца-садж.
– Я из Рарагаша.
– И что?
– В дни империи всякого, кто заболевал звездной немочью, отсылали в Рарагаш. Даже пораженных легко, поскольку тяжесть болезни никак не была связана с тем, будет ли наложено Проклятие или нет. Рарагаш был чем-то вроде колонии для прокаженных.
– Так все они должны были умереть много лет назад.
Лабранца Ламит скрестила толстые руки на груди странно мужским жестом.
– Но традиция сохранилась. Многие, меченые Проклятием, находят дорогу в Рарагаш.
– Она повернулась к Ниад.
– Очень советую тебе отправиться туда как можно скорее, чтобы тебя научили управлять твоей силой. Не то ты убьешь еще много людей. И чуть кто-нибудь заболеет или умрет, винить будут тебя, виновата ты или нет. Рано или поздно на тебя донесут как на колдунью. Тогда тебя разыщут и убьют.
Ниад сжалась в испуганную девочку. Полион обнял ее за плечи - и сильно поднялся в добром мнении Гвин.
– Кто научит?
– спросил он властно.
– Другие ивилграты. Много веков назад император Лоссо Ломит учредил в Рарагаше Академию для изучения пораженных звездами. Те, кто мог доказать властям, что Проклятие на них не легло, получали императорское прощение и могли покинуть Рарагаш. Академия продолжает существовать, хотя она уже и не прежняя.
Удивительная и очень хорошая новость. Гвин гневно подумала о десятках людей, которых весной изгнали из Далинга - вот им бы знать про это! Она вгляделась в мужеподобную великаншу.
– Кто управляет Академией? Кто ею руководит?
– Я.
Почему-то Гвин это не удивило.
– И что привело тебя из такой дали сюда?
– Важное дело.
– За пределами Далинга от империи мало что осталось, - сказала Гвин, размышляя.
– В смутные времена Рарагаш не разграбили?
Лабранца нетерпеливо мотнула головой. Она всячески выражала, что хочет кончить их разговор.
– Зарданцы уважали меченых куда больше, чем кволцы. Они обошли Рарагаш стороной.
– Но в последующих войнах не всегда участвовали зарданцы.
– Да, и мелкие королевства непредсказуемы. Рарагаш научился не оповещать о себе. Однако, когда мы узнаём о вспышке звездной немочи, то посылаем своих людей искать меченых. Мои два спутника добрались до Далинга с этой целью.
А, так, значит, у нее самой цель другая!
– По дороге сюда, - сказал Полион, - мы повстречали джоолграта.
Лабранца обратила на него свой устрашающий взгляд еще раз.
– Джоолграты заслуживают особой жалости, так как не способны маскировать себя. Если ты сообщишь Джасбуру или Ордуру, где он скрывается, они отправятся туда и найдут его.