Мечта дилетантов
Шрифт:
– Там был кто-то из нашего банка? – быстро спросил Абасов.
– Все руководство, – ответил Дронго, – и теперь ясно, что все события последних дней были закручены вокруг вашего банка.
– Но почему? – крикнул Абасов. – Что я им сделал?
– Очевидно, ваша персона кому-то очень мешала. И этот небезталантливый человек придумал, как именно вас убрать. Не просто убрать, а скомпрометировать. И заодно самому занять ваше будущее место. Или нынешнее.
Абасов снова опустил голову.
– Я запутался, – горько сказал он, – как муха попал в паутину и запутался.
– Со временем вы все узнаете. Все тайное рано или поздно становится явным, – убежденно произнес Дронго. – В любом случае я считаю, что вы должны следовать мудрому совету Жагафара Сабитовича. Вам нужно жить хотя бы ради своих детей. Найти в себе силы и помнить о своих девочках.
Абасов молчал.
– Я все равно уже никогда отсюда не выйду, – с чувством обреченности произнес он.
– Ну, это еще неизвестно, – бодро заявил Боташев, – если все факты, которые собрал мой уважаемый коллега, точны, то мы еще за вас поборемся. И вообще мы потребуем суда присяжных. Мы имеем на это полное право. Ведь вам грозит исключительная мера наказания. Которая в нашей стране заменена на пожизненное заключение.
Через несколько минут они попрощались и вышли из комнаты. Боташев шел медленнее обычного. Когда они уже вышли из здания, он обратился к Дронго.
– Нам нужно написать совместное ходатайство, чтобы следствие продлили из-за вновь открывшихся обстоятельств. Я думаю, что они пойдут нам навстречу. Катусев, конечно, упрямый молодой человек, но он понимает, как важно все оформить точно по закону.
– Подождем до понедельника, – загадочно улыбнулся Дронго, – а уже потом будем решать, как нам поступить. Возможно, Катусев сам поймет, что он был не совсем прав в этом деле.
Боташев увидел автобус, который подходил к стоянке. Быстро попрощавшись с Дронго, он поспешил к нему. Дронго достал мобильный и набрал номер телефона Катусева.
– Добрый день, Валерий Георгиевич, – вежливо поздоровался Дронго, – извините, что беспокою вас в субботний вечер. У меня к вам только один вопрос. Во время обыска в кабинете Паушкина, где были найдены отпечатки пальцев Ахмеда Абасова?
– На сломанной ручке и на одном из листков бумаги. Экспертиза подтвердила, что это отпечатки пальцев Абасова. Этого вполне достаточно.
– Не вполне, – возразил Дронго, – там в комнате есть телефон, компьютер, шкаф, стол, стулья. И нигде больше вы не нашли отпечатков Абасова? Даже на компьютере?
– Что вы хотите сказать?
– Если бы туда вошел Абасов, он бы первым делом проверил компьютер Паушкина. Ведь любая информация может храниться только в компьютере. Вместо этого он сломал ручку, на которой остались его отпечатки, и потрогал лист бумаги. Почему не нашли его отпечатков на компьютере, телефоне, столе? Может, потому, что он туда просто не заходил.
– Вы не услышали, что я вам сказал. Там нашли его отпечатки пальцев.
– Это вы не услышали, что именно я вам говорю. Абасов туда не входил. Вместо него в этот кабинет вошел другой человек, который принес туда ручку и бумагу с отпечатками пальцев Абасова. Этот незнакомец осторожно разбросал вещи и ушел. Но сделал это так тихо, что его не услышал даже сидевший за стенкой Орочко, а там прекрасная слышимость.
– Это вы входили в опечатанный кабинет? – понял следователь. – Вы понимаете, что своими необдуманными действиями нарушаете закон?
– Вы нашли там мои отпечатки пальцев?
– Не нужно так шутить. Я могу привлечь вас к дисциплинарной ответственности.
– В данном случае я делаю все, что спасти своего клиента. Можете на меня жаловаться. Хотя если вы дадите мне еще сутки, то уже в понедельник утром я смогу назвать вам имя возможного убийцы программиста Радика Файзулина и супруги Ахмеда Абасова Алдоны.
– Вы серьезно?
– Абсолютно. В понедельник утром. Заодно я постараюсь рассказать вам о том, что на самом деле произошло в отеле «Аврора Марриот» четырнадцатого числа прошлого месяца.
– Вот здесь у вас ничего не получится. У меня есть два свидетеля, которые своими глазами видели, как Абасов убивал Паушкина.
– Я же не сказал, что он не убивал. Я сказал, что расскажу, как именно он его убивал. И какая ситуация сложилась к этому времени в номере отеля, где они встретились.
– Между прочим, мы проверили нож, которым был убит Паушкин, – сообщил следователь, – и наша версия тоже не в пользу Абасова. Этот нож сделан в Карелии, а они ездили туда в начале года: Абасов, Лочмеис и Орочко. Я думаю, мы сможем найти охотника, который продал этот нож Абасову.
– Не будьте столь категоричным, – посоветовал Дронго, – я же сказал вам, что все расскажу в понедельник.
– Хорошо, – согласился Катусев. – И хотя я давно вышел из детского возраста и не верю в чудеса, но я поверю в них, если все будет так, как вы сказали.
– В понедельник утром, – повторил Дронго. – Кстати, у вас уже есть экспертиза металлических пуговиц на рубашке погибшего? Идеальное место для отпечатков пальцев.
– Поговорим об этом тоже в понедельник, – сказал на прощание Катусев.
Дронго убрал телефон и зашагал к своей машине.
Глава восемнадцатая
Они собрались в кабинете Гельдфельда. Кроме самого Иосифа Яковлевича здесь были его заместители – Ребрин и Лочмеис. Гельдфельд занял место в своем кресле, и было заметно, как он волнуется, оглядывая всех присутствующих, словно пытаясь определить, кто именно мог оказаться «оборотнем». Ребрин устроился за длинным столом. Он выглядел мрачным и подавленным. Ночью у него был очередной сердечный приступ, и врачи вообще запретили ему выходить сегодня на работу. Но он приехал вопреки их мнению. Лочмеис разместился рядом с ним. Сегодня он был в сером костюме и светло-бежевой рубашке. Он выбрал себе галстук от Зилли, на нижней оборотной стороне которого всегда висел их фирменный золотой «ключик».