Мечта дилетантов

Абдуллаев Чингиз Акифович

– Я был еще в одном доме, – сообщил Дронго, подвинув к себе чашку с чаем.

Она испытывающе посмотрела на него.

– В гостях у актера Юрия Юницкого, – сказал Дронго, – попытался узнать у него о характере их отношений с Алдоной.

– Что он сказал?

– Вы хотите знать правду?

– Только правду.

– Она изменяла вашему дяде с ним и после замужества.

– Я так и думала, – раздраженно произнесла Сабина, – конечно, она изменяла. Это было понятно.

– И судя по всему, не только с ним.

– Вот и не верь после этого в Бога, – вздохнула Сабина, – и вы считаете, что он тоже замешан в нашем деле?

– Вы даже не представляете, насколько сильно.

– Рассказывайте, – потребовала она, – я должна все знать. Я выдержу. Вы не знаете, какая я сильная. Расскажите мне все, что узнали.

– Они были близкими друзьями еще до того, как Алдона устроилась на работу в банк. Интимными друзьями. Но это вы знаете. Она некоторое время жила у него на даче еще до того, как перешла работать в банк. И он пригласил профессионального фотографа, который сделал несколько откровенно эротических снимков.

Сабина поморщилась.

– Она хотела вернуться работать в модельный бизнес, – словно оправдывая погибшую, добавил Дронго.

– Для этого есть специальные салоны, – резонно заметила Сабина, – и совсем не обязательно сниматься в доме у своего друга.

– Для Алдоны это было в порядке вещей, – напомнил Дронго, – она ведь уже снималась в очень откровенных позах, когда претендовала на звание «Мисс Литвы». Но тогда получила только второе место.

– Откуда вы знаете?

– Эти фотографии есть даже в Интернете. Ей тогда было двадцать. Но даже эти фотографии делались с учетом некоторых требований нравственности. И ее бикини, каким бы узкими оно не было, все-таки прикрывало некоторые части тела. Зато с фотографом, который работал с ней в доме Юницкого, она уже не стеснялась. Я видел пленку. Очень откровенные фотографии, где на ней ничего нет.

– У кого была пленка?

– У самого Юницкого. Но самое печальное, что ему кто-то позвонил и предложил продать три самые откровенные фотографии. За большую сумму денег.

– Неужели он согласился?

– Представьте себе. И даже торговался, чтобы получить больше денег.

– И он считает себя мужчиной? – гневно крикнула Сабина. – Какая пакость! Как можно так себя вести? Продавать фотографии своей бывшей возлюбленной. Как низко.

– Он уверяет, что сама Алдона разрешила ему продать эти фотографии. Возможно, врет. Но ясно, что Алдона так или иначе была в курсе, ведь про фотографии не знал никто, кроме них двоих и фотографа. И хотя я еще буду проверять этого фотографа, уже сейчас понятно, что позвонивший был знаком с Алдоной и ему нужны были эти откровенные фотографии.

Юницкий продал их за десять тысяч долларов. Получил деньги и на нашу удачу оставил их нетронутыми в своей спальне на даче. Мне удалось убедить его обменять эти деньги на мои и вручить их мне.

– Для чего? – не поняла Сабина. – Зачем вам эти грязные деньги?

– Для проверки отпечатков пальцев, – пояснил Дронго, – на деньгах могли остаться отпечатки пальцев того человека, который покупал фотографии.

– Ясно. Это очень умно с вашей стороны. Что было потом?

– Потом я отправил деньги на экспертизу. А теперь я расскажу вам об эпизоде, который произошел в кабинете вашего дяди как раз в день убийства Паушкина. Ахмеду Нуриевичу позвонили, и он куда-то вышел. Вернулся с конвертом, в котором, возможно, были фотографии. Он увидел эти карточки и был в ярости. Валя Клычкова рассказала мне, что он сжег эти фотографии у себя в кабинете. Но когда он убирал пепел, остался кусочек глянцевой бумаги, по которой она поняла, что он жег именно фотографии.

– Значит, человек, который купил эти фотографии, послал их моему дяде? – ужаснулась Сабина.

– Он их не просто купил. Он заплатил за них десять тысяч долларов. Очевидно, считал, что эти фотографии окупят все его расходы. И поэтому не поскупился. Но он не стал лично передавать деньги и забирать фотографии. Он был очень осторожен, хотя здесь допустил небольшую ошибку. Ему нужно было найти человека, который смог бы встретиться с Юницким и забрать фотографии, передав актеру деньги. Наш «злодей» решил никому не доверять и оставил деньги в ячейке камеры хранения. И здесь допустил ошибку. Сначала с деньгами, ведь на них могли остаться отпечатки его пальцев. А затем с этой перестраховкой. Ведь по логике вещей Юницкий не должен был его знать. Но он не пришел на встречу, а значит, боялся, что актер сможет его узнать. Либо они раньше пересекались. Либо могли где-то встретиться. Значит, человек, купивший фотографии, входил в близкое окружение Алдоны. Он сумел узнать о существовании самих фотографий и выкупить три из них таким сложным способом. А затем использовал их против Абасова.

– Я начинаю бояться этого мерзавца, – призналась она.

– Правильно делаете, – кивнул Дронго, – он очень опасен. Но я полагаю, что уже сегодня вечером или, самое позднее, завтра утром мы сможем его разоблачить. Но сегодня я позвоню Боташеву, и мы поедем во второй половине дня к вашему дяде. Боюсь, что новость о смерти жены может на него очень плохо подействовать.

– Правильно, – кивнула Сабина, – так и нужно сделать. Когда вы хотите поехать?

– Сегодня после двух.

– Значит, спать вы сегодня совсем не будете?

– Ничего. Отосплюсь завтра. Или послезавтра.

– Вы удивительный человек, – сказала Сабина, – и даже не представляете как вы на меня действуете. Вчера я впервые в жизни сделала сама предложение мужчине. И получила отказ. Знаете, как обидно? Я чувствовала себя такой старой уродиной.

– Напрасно. Я же вам попытался объяснить...

– Это все одни слова. Когда нравится женщина, мужчина забывает обо всем на свете. Мне было ужасно обидно и неприятно. Честно говоря, я сегодня тоже почти не спала. И еще смерть Алдоны. Вот тогда и понимаешь, что все так ненадежно, все так скоротечно.

Она поднялась. И глядя на него, медленно сняла с себя халат. Под ним ничего не было. Он увидел ее маленькие упругие груди.

– И вы снова скажете, что моя бабушка дружила с вашей мамой? – спросила она, чуть покраснев.

Он поднялся. Взглянул на молодую женщину, стоявшую перед ним.

– Я нарушаю этический кодекс адвокатов, – пробормотал он, – им нельзя вступать в близкие отношения с клиентами.

– Но вы не совсем адвокат, – она сделала шаг вперед. – Или вы считаете, что я должна вас уговаривать?

– Мое грехопадение будет вашей виной, – сказал он, уже не пытаясь защищаться. И обнял ее.

– Все наши рассуждения о морали и нравственности – одна сплошная говорильня, – подумал Дронго, – никого и никогда не нужно осуждать. Право на счастье должно быть у каждого человека. Как и право на жизнь.

– Ты что-то сказал? – спросила Сабина.

– Нет. Еще не успел.

Глава семнадцатая

Он действительно испытывал некоторую неловкость. Она казалась ему моложе своих лет. Но дремавшая в ней сила неожиданно проснулась, и она проявила себя достаточно требовательной партнершей. На часах было уже половина первого, когда позвонил Боташев. Он сообщил, что поедет в тюрьму в два часа дня, и уточнял, где именно они встретятся с Дронго. Поговорив с адвокатом, он обернулся к дивану, где она лежала.