Мечта дилетантов
Шрифт:
Гельдфельд беспокойно шевельнулся, но ничего не спросил. Дронго продолжал говорить.
– Он посоветовал другому высокопоставленному сотруднику подсказать Абасову обратиться в частное детективное агентство «Осирис», так как сам несколько раз пользовался его услугами, наблюдая за нужными ему людьми. Он купил два телефона на чужие имена, чтобы иметь возможность звонить Абасову и его супруге. Наконец, именно он был на пятом этаже в тот момент, когда туда поднялся Радик Файзулин. Он был вместе с вами на приеме в немецком посольстве, после чего поехал не домой, а решил убить Алдону. Наконец он мог просто понравиться Алдоне, которая могла решить, что он вполне соответствует ее «высоким запросам». И самое главное – этот человек не хотел, чтобы Ахмед Абасов стал первым вице-президентом...
– Это были вы, Дмитрий Григорьевич? – спросил изумленный Гельдфельд, обращаясь к Ребрину.
Тот покачал головой, устало выдыхая воздух. Он попытался что-то сказать, но начал хватать воздух губами.
– Воды! – крикнул Иосиф Яковлевич. – Дайте ему воды!
Катусев вскочил со своего места, схватил бутылку минеральной воды и налил ее Ребрину, протягивая стакан. Тот схватил стакан, выпил воду. Немного отдышался.
– Нет, – тихо сказал он, – я ничего такого не делал. Как я мог задушить молодую и сильную женщину? Неужели вы еще не поняли, что это был не я?
– Это я посоветовал Ахмеду Нуриевичу обратиться в детективное агентство, – сказал побледневшими от волнения губами Орочко, – но я сам никогда не пользовался их услугами. Мне о них рассказали...
– Вы меня не дослушали, – продолжал Дронго, – этот человек математик, как и вы. Он умеет отлично считать все варианты и все возможные ходы. Он прекрасно понимал, что Ребрин должен скоро уйти. А на его место нужен первый вице-президент. И брать «варяга» со стороны вы не захотите. Значит, ему нужно было сразу, одним выстрелом убить двух зайцев. Он убирал опасного конкурента и становился единственным кандидатом на должность первого вице-президента вашего банка. Это Ральф Рейнхольдович Лочмеис, – и Дронго показал в сторону вице-президента банка.
Клычкова испуганно охнула. Юницкий ошеломленно открыл рот. Гельдфельд нахмурился. Неужели он до такой степени не разбирался в людях?
– Это правда? – спросил он, обращаясь к своему вице-президенту.
– Провокация и клевета, – заявил Лочмеис, – у него нет никаких доказательств, и поэтому он придумал такую историю.
– Это вы сказали мне, что Абасову нужны специалисты из частного охранного агентства. И вы рекомендовали мне сказать ему об «Осирисе» и дали их телефон, – неожиданно закричал Орочко, показывая на Лочмеиса.
– А кто тогда попросил меня предоставить отпуск Паушкину? Кажется, тоже вы? – вспомнил Иосиф Яковлевич.
– И это доказывает, что я убийца? – Лочмеис покачал головой. – Неужели вы верите в примитивный рассказ этого полуадвоката-полусыщика7 Какие у него есть доказательства?
– Есть, – сказал Дронго, – у меня есть доказательства. Во-первых, вы два раза звонили со своего телефона в Санкт-Петербург именно в тот отель, где остановились Алдона и ее подруга. Это была ошибка, но вам не хотелось лишний раз использовать купленный мобильный аппарат. Во-вторых, именно вы настояли на переводе Паушкина в центральный аппарат. А значит, вы знали о прежних отношениях Алексея Паушкина и Алдоны Санчук. Отсюда я могу сделать очень неприятный вывод, что у Алдоны был не только один любовник – наш известный актер. Но и господин Лочмеис. Это было вполне в духе Алдоны, иметь мужем одного вице-президента и любовником другого. Насчет фотографий, которые сделал Юницкий, вы могли узнать либо от него, либо от самой Алдоны. После чего вы обратились к нашему прославленному актеру с просьбой продать эти фотографии. Они были последним доводом, окончательно добившим Абасова. Вы все рассчитали с чудовищной логикой настоящего провокатора. Между прочим, Яго из известной трагедии тоже начал свои гнусные действия именно из-за того, что руководителем флота был назначен Отелло, а его лейтенантом Кассио, которых он не любил.
И еще один очень интересный штрих. Такой лингвистический прокол нашего друга Лочмеиса. Дело в том, что он взял оба телефона на две типичные русские фамилии – Иванов и Петров. Первые фамилии, которые пришли ему в голову. Но если бы эти телефоны покупали русский Ребрин или белорус Орочко, они бы наверняка сказали другие фамилии. Сработал стереотип мышления Лочмеиса, которого он так боялся.
– Интересно, какие фамилии назвал бы еврей Гельдфельд? – спросил сам Иосиф Яковлевич.
– Я думаю, что не еврейские и не немецкие во всяком случае, – ответил Дронго.
– Это сказки для маленьких, – усмехнулся Лочмеис, – глупости, которые вы нам тут рассказываете. У вас нет ни одного доказательства.
– Есть, – возразил Дронго, – она стоит за дверью. Чтобы шантажировать Абасова, вам нужна была женщина. Которая всегда была рядом с семьей Абасовых и хорошо знала всех действующих лиц этой трагедии. Я долго пытался вычислить эту женщину, а потом понял, что вы просто воспользовались ситуацией. Ведь она была вашим бывшим секретарем. Это Нелли Бродникова, лучшая подруга Алдоны. Предают только свои, говорят французы. Потрясенная смертью своей подруги и понимая, что она последняя в вашем списке свидетелей, она рассказала мне о вашем плане.
Вы воспользовались ее ситуацией. Ведь она была на грани разорения, когда убили ее супруга. Все знают, как вы ей помогли и в благодарность потребовали, чтобы она предала свою подругу. Женский голос, который слышал в трубке Абасов, принадлежал Нелли Бродниковой, которая всегда была в курсе всех семейных тайн своей подруги.
– Вы ненормальный, – уже покрываясь красными пятнами от волнения, сказал Лочмеис.
– Я потратил весь выходной день, чтобы вычислить вашу сообщницу, – сурово пояснил Дронго.
Он подошел к дверям и открыл их. Все молча ждали. Юницкий тяжело задышал. Клычкова вообще перестала дышать. Даже Иосиф Яковлевич замолчал, ожидая, кто именно войдет в его кабинет. И в комнату шагнула знакомая всем присутствующим молодая женщина. Увидев вошедшую, Лочмеис побледнел и тихо выругался.
– Дура, – процедил он, – я же тебе говорил, что лучше молчать.
– Зачем ты ее убил? – крикнула ему женщина.
– Бредни этой женщины не могут служить доказательством, – сказал Лочмеис, – у вас ничего нет против меня.
– У нас будут показания горничной, который вы дали нож, чтобы она отнесла их в номер Паушкина в качестве подарка. И насчет ножа. Он продан в Карелии, где вы были в начале этого года. Я полагаю, что при желании мы сможем найти охотника, который продал вам этот нож, – сказал Дронго. – И наконец, деньги, которые вы заплатили нашему актеру. Он спрятал их у себя дома, чтобы заплатить за новую машину, которую он собирался купить. Они лежали у него дома. Самое поразительное, что на них остались ваши отпечатки пальцев, господин Лочмеис. А это уже неопровержимое доказательство вашей вины...