Мечта из прошлого
Шрифт:
— О, Валентина!
И вот уже она в его объятиях и слышит, как бешено колотится его сердце рядом с ее, трепещущим, как пойманная птица.
— Валентина, Валентина!
Он покрывал поцелуями ее лицо, стройную шею, волосы, глаза и наконец припал к ее губам. Их поцелуй длился так долго, что они шатались, как будто пол пещеры ходил ходуном у них под ногами. Когда же он поднял голову, то увидел взгляд ее сияющих, подобно звездам, золотисто-карих глаз.
— Почему вы мне все это рассказали? — хрипло спросил он.
— Вы знаете почему… разве нет? — отозвалась она.
— Да, знаю. — Он вздохнул так, словно у него гора спала с плеч и больше уже ничто его
Золотисто-карие глаза, ясные и чистые, смотрели открыто.
— Не знаю, во что я верила. Кроме того… Я всегда думала…
— Что судьбой тебе предназначен Ричард, но он никогда не будет твоим? Любовь моя, я ни капельки не ревную к Ричарду… теперь не ревную. Но с той ночи, когда я увидел вас на скале под луною, возвратясь из Лондона, узнал, что он оборудовал для тебя мансарду и украсил ее, словно дворец для принцессы, ревность не давала мне покоя. Я должен был бы сообразить после того поцелуя на пляже, что в тебе еще не пробудилась женщина и что это я ее в тебе пробудил. Но мужчина, впервые влюбившийся, теряет голову и не способен делать правильные умозаключения. Теперь я понимаю, что для тебя Ричард никогда не был мужчиной из плоти и крови, а лишь прекрасным видением. И пока ты не встретила меня, ты цеплялась за иллюзию. Теперь эта иллюзия рассеялась навсегда!
— А когда мы встретились на том… на том приеме, который он устроил, почему ты так настаивал на том, что мы вряд ли встретимся снова? — Это по-прежнему не давало ей покоя. — Если… если, как ты говоришь, это была любовь с первого взгляда?
Он нежно улыбнулся ей и погладил по щеке.
— Да просто из мужского самолюбия сопротивлялся твоим чарам, как сопротивляется всякий самец, когда его пытаются поймать.
— А не было ли какой… какой-нибудь другой причины? — Она густо покраснела, увидев, как насмешливо блеснули его глаза.
— Такой, например, как сестра Тибо? Или Роксана? Ты ведь серьезно полагала, что у меня была связь с Роксаной, не так ли? Что несколько лет назад у нас был роман, но потом она мне надоела, и я ее бросил. Она внушила тебе такую мысль, хотя в этом нет и толики правды. Ты должна узнать всю правду о Роксане… — Он крепко прижал Валентину к себе, чтобы ей легче было перенести услышанное. — Я встретился с ней за границей, не стану говорить, где именно; я временно практиковал в одной клинике, разрабатывая новый метод лечения нервных болезней. Роксана вернее, для меня она была и по сей день остается мисс Бледон — оказалась среди пациентов той клиники. А после того как она выписалась, я продолжал ее наблюдать, полагая, что ее еще можно вылечить. У нее была сильнейшая неврастения, сформировавшая пристрастие к наркотикам, и мне не хотелось бросать одинокую женщину в чужой стране, где ее ждала гибель.
Он помолчал, глядя на море поверх ореола мягких пушистых волос Валентины. Что-то жесткое появилось в его лице.
— Лечащие врачи обладают в глазах некоторых женщин своего рода притягательной силой. Твоя Роксана оказалась именно такой женщиной. Она безумно в меня влюбилась, и должен сказать, что, по моему мнению, она никогда прежде не была серьезно увлечена ни одним мужчиной, оставаясь до встречи со мной женщиной из породы так называемых «самодостаточных», неспособных любить. В ту пору она была очень красива, и, верно, меня бы не осудили, если бы я оказался ею пленен. Но этого не случилось. Моя реакция была совсем иной. — Он чувствовал, как Валентина прижимается к нему и вздрагивает в его объятиях. Тогда он снова приподнял ее лицо и заглянул ей в глаза. — Клянусь тебе, любимая, она не вызывала во мне никаких чувств, кроме жалости. Я искренне и глубоко жалел ее. Я не из числа тех, кто легко увлекается женщинами. Скорее я упорно сопротивляюсь их чарам, — его темные глаза потеплели, — за исключением одного случая, когда меня поймали врасплох. Или просто было раннее утро, и мои защитные инстинкты сплоховали. Если ты помнишь, милая, мы любовались восходом солнца.
Она кивнула.
— Помню! Разве я могу это забыть! — с волнением отозвалась она.
В сумраке пещеры волосы Валентины казалась бледно-золотистым облаком над головой. Он уткнулся лицом в эту пушистую копну, а потом стал жадно целовать ее в губы.
— Я так долго ждал этого, что теперь боюсь… — пробормотал он и, взяв себя в руки, продолжил: — Но вернемся к Роксане. Она вбила себе в голову, что я заинтересовался ею не только как пациенткой, но и как женщиной. Мне пришлось как можно деликатнее разочаровать ее в этом. Но деликатные намеки на Роксану не действовали. Она просто отказывалась поверить в то, что я могу устоять перед нею. Тогда мне пришлось прямо сказать ей, что она меня как женщина не интересует, что было для нее, по-видимому, смертельным ударом.
— Бедная Роксана! — прошептала Валентина и зажмурилась, как от боли, словно ощутив на себе этот удар.
Лицо Гастона посуровело.
— В то время жалеть надо было меня. Она ославила меня перед моими коллегами и причинила бы мне столько зла, сколько могла, да только возможности ее были невелики. Я возвратился в Англию и долго не знал, где она и что с ней. И вот теперь, пять лет спустя, случайно встретил ее здесь, оказавшуюся в гораздо худшем физическом состоянии, чем прежде. Она, наверное, попыталась отказаться от наркотиков, и теперь сознание у нее значительно более ясное. Похоже, она трезво смотрит на вещи и понимает, я уверен, тщетность своих попыток снова предъявлять какие-то права на меня. Но я не уверен, что она не попытается при любой возможности отомстить мне. Какие небылицы, к примеру, она наговорила тебе о сестре Тибо?
Валентина виновато потупилась:
— Она сказала, что ты зовешь ее по имени и сестра Тибо обращается к тебе по имени, что непозволительно для врача и медсестры.
— Это действительно было бы так, если бы случалось часто, а не как оговорка. — Его голос и его взгляд помрачнели. — Дело в том, что Мари была помолвлена с моим братом, когда он погиб в автокатастрофе. Я привык относиться к ней как к родственнице. Она теперь работает в моей клинике, потому что нуждалась в работе, и, как высококвалифицированная медсестра, вполне соответствует своей должности.
— Понятно, — протянула Валентина. — Но разве нуждается Роксана в высококвалифицированной сиделке?
— Она нуждается в человеке, который может с ней сладить.
— За твой счет? Ты чувствуешь себя ответственным за Роксану, да?
— Я не могу поступить иначе. Как бы там ни было, ее судьба мне небезразлична.
— Как это ужасно — то, что произошло с твоим братом. Я тебе искренне сочувствую, — тихо проговорила Валентина.
Он отвернулся, как будто не слышал ее слов.
— Пойдем, — вдруг резко сказал он. — Нам давно пора возвращаться. Мне надо проведать свою пациентку, да и сестре Тибо я обещал подменить ее сегодня вечером, хотя бы на час.