Мечта пирата
Шрифт:
– Знаете, Евгения, я все-таки надеюсь, что наши доблестные правоохранительные органы схватят этих отморозков раньше, чем наши пути пересекутся, – сказал задумчивый Лев Владимирович.
– Надеяться, конечно, можно, только, как говорится: на Бога надейся, но и сам не плошай, – ответила я, оперлась о борт и подставила лицо ветру. – Раньше я думала, что эти пираты – просто придурки, которые ничего не смыслят в грабежах, но теперь вижу, что не все так просто. За ними кто-то стоит, а в своих действиях банда руководствуется четким планом. Мне кажется, что конечная их цель – вовсе не обогащение. Они устраивают публичные акции, работают на публику, поднимают вокруг себя шумиху и волну слухов. Более того, я даже уверена, что нападение на вашу яхту давно стоит
– Честно сказать, вы пугаете меня, – признался Пахазник. Он действительно выглядел испуганным и растерянным. Лицо стало бледным, глаза забегали. Бросал взгляды по сторонам и теребил четки, которые были у него в руках. – Не нравится мне все это, может, повернем назад?
– И что же, вы так и будете прятаться от них? – спросила я с насмешкой. – Я предлагаю вам такой вариант. Мы плывем, находим укромную бухту и бросаем там якорь. Вы спускаетесь вниз в каюту и сидите там. А я с вашими парнями остаюсь здесь, наготове. Включаем громко музыку и ждем. Отбить атаку для нас четверых не составит труда, так как соотношение получается четыре к девяти. Естественно, нападать всегда труднее, чем защищаться. Еще, насколько я знаю, все они непрофессионалы. До этого их акции удавались лишь за счет фактора внезапности. Сейчас на Волге все, кто мог, вооружился, и поэтому им будет намного тяжелее сделать что-либо. Попадись кто-то из их шайки, поимка остальных станет делом техники. – Я развернулась лицом к Пахазнику и улыбнулась ему: – Только представьте, Лев Владимирович, мы захватываем одного из них, выбиваем признание и сдаем ментам. Вы после этого станете местным героем, человеком, покончившим с бандой, державшей в страхе всю округу. Вам, может быть, даже памятник отольют из бронзы.
– Я предпочитаю гранит или мрамор, – невесело пошутил Пахазник, а потом спросил у Степана: – Что об этом думаешь?
– Думаю, это бред, – ответил тот резко. – Она несет всякую ахинею. Риск слишком велик. Более идиотского плана я еще не слышал.
– Лев Владимирович, – перебила я телохранителя, пока он не испортил все мои старания, – вы только представьте, в первый день ваше лицо не будет сходить с телеэкранов, и не только в нашей стране, но и за рубежом, потому что дело нетипичное. На второй за вами будет гоняться толпа журналистов, чтобы узнать подробности. Потом вас будут приглашать на телевидение, чтоб вы рассказали всю историю. И не вам придется платить за рекламу, а наоборот. Вас пропиарят на халяву да еще, возможно, приплатят за эксклюзивное интервью, хотя последнее в вашем случае не играет роли. А дальше больше. Вы сможете издать книгу со своими воспоминаниями…
– Хватит, – жестом остановил меня Пахазник, – я сам не дурак и понимаю все свои возможности. Не надо меня тут раскручивать.
– Лев Владимирович, не слушайте эту стерву, – вмешался в разговор Степан, – она авантюристка. Весь ее план – чистое безумие и авантюра…
– Ох, Степушка, – ласково сказал ему Пахазник и потрепал по щеке, – может, я тебя разочарую, если признаюсь, что я тоже немного авантюрист, и, если бы я не был авантюристом, то сейчас, вместо того чтобы кататься на этой яхте, работал бы слесарем-инструментальщиком на заводе.
– Лев Владимирович, я вас предупреждал, – тяжело вздохнул Степан, поглядывая в мою сторону. Если бы взглядом можно было убивать, то Степан убил бы меня к этому времени раз двадцать. Я просто физически ощущала, как у парня внутри все клокочет. Внешне он старался не подавать вида, но глаза его выдавали.
– Так, хватит базарить, все, я принял решение! – отмахнулся от его слов Пахазник. – Евгения, считайте, что я взял вас на работу. Степан занимается вопросами моей личной безопасности. Работайте вместе. Думаю, вам удастся найти общий язык. В общем, у вас нет другого выхода. Воркуйте пока здесь, а я пойду к себе в каюту. Надо заняться делами.
Степан посмотрел ему вслед, потом рявкнул своим парням:
– Чего прохлаждаетесь!
Телохранители без слов кинулись выполнять его поручение. Мы остались на носу только вдвоем. Степан приблизился ко мне и тихо произнес:
– Тебе удалось меня свалить лишь потому, что я не ожидал этого. Больше ты врасплох меня не застанешь. И не думай, что тебе тут будет сладко жить. Я с тебя глаз не спущу. Стоит тебе оступиться, и я уже буду рядом.
– Да я вроде бы не оступаюсь. С ногами все в порядке, – хихикнула я, глядя ему прямо в глаза.
– Смотри, как бы тебе твои симпатичные ножки кто-нибудь не выдернул, – огрызнулся Степан, постепенно заливаясь краской.
– Слушай, ну что ты такой злой? У меня лично против тебя ничего нет. Я не собираюсь занимать твое место. Если у тебя какие-то проблемы с женщинами…
– Нет у меня проблем, – грубо перебил меня Степан, отвернулся и отошел.
Я пожала плечами. Да ради бога! Будем играть в молчанку. Место, где мы плыли, было достаточно глухое. Я достала из сумочки бинокль, осмотрелась, прошла на другой борт. После посмотрела на чистое, лишенное облаков небо и решила, что неплохо бы переодеться. Деловой костюм на яхте казался неуместным. Кроме того, солнце палило нещадно, а металл вокруг нагревался и многократно усиливал жар. Одна только проблема – я не взяла с собой ничего, что могло соответствовать ситуации, так как не рассчитывала на речную прогулку. Ладно, не беда. На такой яхте должно быть что-то, что предоставляется гостям в подобных ситуациях. Хотела спросить у Льва Владимировича, но его телефон был постоянно занят. И я отправилась на поиски сама. Внутренний интерьер яхты был выполнен в стиле «ар-деко» с преобладающими спокойными тонами. Через скрытые динамики везде транслировалась классическая музыка в современной обработке. Когда я вошла, «Турецкий марш» Моцарта сменил Бах, «Танец троллей». Ступая по мягкому ковру, я подумала, что хорошо бы действительно зависнуть здесь недельки на две, отдохнуть как следует. Из-за угла мне навстречу вышел невысокий худощавый мужчина в квадратных очках с металлической оправой, облаченный в белоснежную форму капитана. Я поздоровалась с ним и обрисовала ситуацию. Моя проблема вызвала у капитана понимающую улыбку, и он с готовностью пустился в объяснения:
– Сейчас спускаетесь со спардека вниз, на первую палубу. Там справа перед машинным отделением прачечная и склад. Горничные только что понесли туда постельное белье. Спросите у них. Они вам все дадут. Достаточно сказать, что вы гостья Льва Владимировича, и все.
Я поблагодарила его и пошла в указанном направлении. Горничных удалось обнаружить в прачечной. Закинув белье в стиральные машины, они оживленно обсуждали руководство, что им платят слишком мало, чтобы терпеть все извращения гостей. При моем появлении на их лицах, точно по команде, возникли дежурные улыбки. Они даже не дослушали до конца моих объяснений, а сразу повели меня на склад. Там я выбрала себе купальник, свободные легкие шорты, топ, шляпу с широкими полями и солнцезащитные очки. Одна из горничных проводила меня наверх, показала свободную гостевую каюту и сказала, что я могу в ней переодеться.
На палубе я появилась вновь уже преображенная, без парика, в купальнике, очках и шляпе. Оружие лежало в сумочке. Степан смерил меня презрительным взглядом и ничего не сказал. Наиболее подходящим местом для наблюдения мне показалась верхняя палуба, где находился бассейн, небольшой танцпол и столики для отдыхающих. Присев за столик, я проверила береговую линию через бинокль, а затем позвонила Старковой, узнать, как там они. Старкова ответила, что они по-прежнему сидят, забаррикадировавшись в доме, и даже на улицу не выходят. Пока никто больше не звонил и требований никаких не выдвигал.