Мечта тигра
Шрифт:
— Я помню лишь обрывки ее истории, — сказал я. — Келси рассказывала, что Дурга спасла ее от свадьбы с императором, убившим ее любимого. Он был торговцем ткани или создателем шелка, вроде бы.
— Нам нужно спасти обоих? Ее и ее возлюбленного? — спросила Ана.
— Не знаю. Кадам не хотел, чтобы мы запутывали историю.
Я доел, выпил еще флягу воды и отдал ей пустую. Ана убрала ее в мешок, развернулась и принялась разглядывать тропу.
— Туда ехали телеги, — она указала на восток. — Чтобы найти императора, сначала нам нужно найти город.
Мы
— Здравствуйте? — сказал я ему.
Он буркнул приветствие, и я перебрал в голове языки и понял, что сам я плохо говорил на китайском, но сила богини помогала общаться.
И хотя мужчина понимал меня, он не казался дружелюбным.
— Мы идем к императору, — сказал я. — Можете сказать, верный ли путь?
— К императору? — он уставился на нас и рассмеялся. Хотя он посчитал нас наивными, он сказал нам идти до развилки два часа пешком, а потом повернуть направо. Он оставил нас, мы замедлились для разговора.
— Думаю, мы в Китае, — сказал я, — судя по одежде и его диалекту.
— Разве Локеш не из Китая? — спросила Ана.
— Да, но было бы большим совпадением, если бы он и леди Шелкопряд родились в одном времени и месте, особенно в Китае. Судя по тому, что Кадам и Келси узнали о Локеше, он родился на пару веков раньше, когда шли войны. Ты права, мы должны быть осторожны.
Мы миновали других по пути, Ана задавала много вопросов о том, какой будет жизнь Сунила во время Нилимы. Я рассказывал ей о чудесах будущего, и как женщины смогут работать и учиться наравне с мужчинами. Мы говорили о современном транспорте, фильмах, медицине, компьютерах, и как деньги хранили в банках, а не дома. И хотя я старался говорить о приятном, она переживала, что у Сунила нет денег. Я сказал ей, что Нилима при деньгах, а Сунил сможет научиться ремеслу, если пожелает.
— Он не может быть воином? — спросила она. — Он умеет сражаться.
— Воины в то время другие. Войны ведутся не на мечах или луках, а с большими машинами или бомбами.
— Бомбами?
Я пытался объяснить понятно.
— Знаешь катапульты, метающие тяжелые камни?
— Да.
— Бомба — как большой камень, но куда сильнее. Она не разбивает стену, а уничтожает весь город.
— Ясно, — она задумалась, а потом сказала. — Мало чести в победе бомбой.
— Точно, — согласился я. — Но для таких, как Сунил или я, в будущем вариантов мало.
— Но Рен хорошо устроился.
— Рен всегда был дипломатом. Он подписывает бумаги и улыбается, очаровывает старушек, льстит старикам. Это умение полезно и в будущем.
— Ах.
Воздух ранним утром был прохладным, осенним. Солнце появилось над горизонтом, и я посмотрел на нее. Она терзала губу
— Что такое? — спросила она.
— Не хочу оскорбить тебя вопросом.
— Я постараюсь не обидеться. Что ты хочешь знать? — я хотел показать ей, что могу быть понимающим, как она со мной. Я много месяцев отталкивал ее и оставался один со своими страданиями. Она была не такой простой, и я хотел узнать ее лучше, и чтобы она узнала меня.
— Что… что бы ты делал в будущем, если бы вернулся с Келси?
— Я… — я закрыл рот. Мы шли в тишине.
— Я тебя обидела, — сказала она. — Прости.
— Нет. Я… даже не думал дальше идеи, что буду с ней. Я хотел семью. У нас было много денег, и мне не нужно было работать. Думаю, я просто ходил бы в офис каждый день.
— Работать? Офис? Ты про ту комнату высоко в небе со стеклянными стенами?
— Да.
— Что там делать? Тыкать пальцами, чтобы волшебное окно с тобой говорило?
Я хмыкнул и потер челюсть.
— Большую часть времени я мешал Нилиме. Встречи были скучными. Я не люблю финансы и бизнес. Хотя компьютер, который ты зовешь волшебным окном, — полезная штука, но я предпочитаю трудиться руками.
Ана кивнула, но хмурилась. Я знал, что она пытается понять меня. Я кое-что объяснил ей, но о многом не подумал.
— Я тоже предпочитаю трудиться руками, — сказала она. — Не могу представить, как всю жизнь сидеть.
На дороге стало больше путников, и мы притихли. Я подумал о скучных и долгих днях в офисе, где я пытался делать так, как учила Нилима. Я не мог представить жизнь ужаснее. Я не был создан для такого. Джунгли были моим домом. В прошлом мне было уютнее, чем в будущем. На моем рабочем месте не звенел телефон, не звякал лифт. Там были уздечки лошадей, крики боя, свист стрел и звон мечей.
Я думал не только о битвах. Мне нравилась природа. Города душили меня. Я был в них как в клетке. Вместо ковров и плитки я предпочитал шуршащие листья. Вытоптанные тропы вместо тротуара. Мне нравилась медленная и простая жизнь прошлого. Без Келси и брата я часто ощущал себя лишним в будущем, как реликвия или старый меч, ржавеющий на стене. Меня звала тишина прошлого.
Чем больше я думал о шуме — гул голосов, бесконечные рекламы, требование получить больше вещей, словно счастье зависело от этого — тем больше я понимал, как сложно там было жить. Я не знал, была бы Келси рада тихой жизни со мной.
Как-то я подарил ей ключ. Я мечтал построить дом в своих джунглях, жить там с ней простой жизнью. Но приняла бы она это или презирала меня? Бросили бы нас дети, возненавидев меня за то, что я удерживал их от современного мира? Мне стало горько. Я и не спрашивал, каким она видела наше будущее.
Я думал, сложнее всего будет привязать к себе Келси, но, может, сложностей было больше, чем я ожидал. Жить во времени Келси нам обоим было бы сложно. Я стиснул зубы, не желая признавать то, что у меня были пределы, что я не был бы успешным по стандартам мира Келси. Любви должно было хватать. Остальное подавляло меня.