«Мечта» уходит в океан
Шрифт:
Лена вдруг заявила, что обедать идти не хочет, что лучше проведет это время на базарчике и как следует все рассмотрит. Особенно ее потрясли слоновьи бивни, украшенные резьбой.
— Вот бы такое чудо привезти домой! — мечтала Лена.
Но привезти это чудо нам было не под силу. Джон сказал, что один художественно обработанный бивень слона стоит столько же, сколько дорогая автомашина. Откуда у нас такие деньги?
После обеда мы продолжили знакомство с Лагосом. Казалось, что в городе машин куда больше, чем может он вместить.
— После того как в Нигерии нашли нефть, — рассказывал Джон, — нигерийская
Город Лагос расположен на островах, соединенных между собой мостами. Острова Виктория и Икойи — районы, где живут богачи и важные иностранцы. На этих островах в тени пышной тропической растительности прячутся роскошные виллы богачей. На Икойи еще сравнительно недавно жили только англичане. Джон показал нам старинную арку перед въездом на остров.
— Дальше этой арки могли ступать на землю острова только белые и небольшое число черных слуг, которые обслуживали белых.
Ведь хозяевами на нигерийской земле долгие годы были англичане. В 1960 году Нигерия провозгласила независимость. Страной стали управлять сами нигерийцы. И это сразу отразилось на ее развитии.
— Еще недавно трудно было среди нигерийцев найти человека, который бы умел читать, — рассказывал Джон. — А сейчас число неграмотных уменьшается, так как в стране открывается все больше школ.
В одном из районов города Джон показал нам прекрасное, похожее на распустившийся бутон гигантского цветка здание. Это национальный театр Нигерии, построили его болгарские архитекторы и инженеры. Пока еще в стране нет настоящих театральных коллективов, но, как считает Джон, они появятся в скором времени обязательно.
— Я верю, что моя страна будет счастливой! — говорил Джон.
Одна из новых магистралей Лагоса, которая то пробивалась через узкие улочки города, то стремительно выбегала на железобетонные эстакады и мосты, соединяющие острова, вывела нашу машину за пределы города на просторное шоссе. Машина, которой управлял Джон, наконец почувствовала свободу и, словно застоявшийся конь, стремительно рванулась вперед по широкому потоку асфальта. За окнами автомобиля стали разворачиваться картины тропической Африки.
Наконец-то мы видели не автомобильные стада и железобетонные стены небоскребов, а настоящую Африку! Вначале ехали вдоль океана. Огромные волны Атлантики накатывались на жаркие песчаные пляжи, к которым подступали тенистые пальмовые рощи. Джон объяснил, что когда-то этот прекрасный берег назывался Невольничьим берегом, что отсюда увозили за океан тысячи и тысячи пойманных в лесах и на равнинах континента африканцев на вечное рабство и муки.
На берегу часто встречались бедные деревушки рыбаков, спрятавшиеся под тенистыми зонтиками пальм. Деревушки состояли из небольших хижин с тростниковыми стенами и крышами, покрытыми пальмовыми листьями. Около хижин сушились рыболовные сети, бегали голопузые дети. Здесь мы не видели легковых автомобилей. Не было и столбов для электропроводов — электричества здесь не знают.
Но вот дорога свернула с океанского берега в глубину континента, и машина поехала на восток страны. Проезжая мимо плантаций какао-бобов, впервые
Но больше всего нам нравилось пить кокосовое молоко. Остановившись около какой-нибудь деревушки, Джои обращался к крестьянам. Те охотно по его просьбе посылали кого-нибудь из мальчишек к кокосовой пальме. Обхватив руками и ногами ребристый и шершавый ствол пальмы, ловко и стремительно, как обезьяна, парнишка забирался к ее вершине под купол резных листьев. В том месте, где ветви сходились со стволом, срезал огромные, с голову ребенка, орехи. Орехи с гулким звуком ударялись о землю, их подхватывали крестьяне, кривым острым ножом надрезали орех, и из образовавшегося отверстия можно было пить прохладную и сладковатую жидкость. В жаркий день она хорошо утоляет жажду.
Но вот пальмовые рощи остались позади, и мы въехали в просторы саванны. Это была равнина, на которой отдельно друг от друга росли деревья и островки кустарника, сухого и колючего. И здесь-то встретился нам настоящий баобаб. Увидели его еще издали. Он стоял около дороги, как Гулливер, казалось, могучими ветвями подпирал невысокое облачное небо. Ствол его был такой толщины, что на пне могли бы поместиться две таких автомашины, как наша. Я глядел на могучие ветви этого гиганта и фантазировал. Вот бы между этими ветвями сделать из досок площадку и там, в поднебесье, жить. И видеть далеко вокруг, и дружить с птицами, и никого не бояться.
По дороге наша машина чуть не переехала свернувшуюся клубком на асфальте страшную змею кобру — кобры любят греться на раскаленном солнцем асфальте. В другой раз мы попали под внезапный тропический ливень. Я еще никогда не видел такого потока воды. Казалось, что рушится само небо и валится на землю. Дождь был такой сильный, что ехать дальше было невозможно. За несколько минут дорога превратилась в стремительный и бурлящий водный поток, который нес нашу машину. Его волны захлестывали окна и кабину. Джон сказал, что если бы ливень продолжался дольше, то мог бы опрокинуть машину. Вот что значит тропический ливень!
Дорога, углубившись в саванну, вдруг стала забираться с холма на холм, впереди засинели гигантскими волнами горы, по сторонам шоссе все больше густели заросли, пока не превратились в настоящие джунгли. Так впервые в жизни мы оказались в джунглях. Джон выбрал удобное и красивое место для остановки. Небольшая долина среди двух гор, река, срывающаяся со скал невысоким водопадом, вокруг густой тропический лес. Было немного страшновато: заросли казались враждебными, неприступными и таинственными. Они стояли перед нами темной, неприступной стеной. Самые рослые деревья своими ветвями создавали верхние этажи джунглей, деревья пониже заполняли этажи средние, колючий густой кустарник — нижние. И все это, как серпантином, опутывали цепкие и толстые лианы. В зарослях густел зеленый полумрак, душный густой воздух был насыщен запахом гнили.