Мечтать не вредно
Шрифт:
— Почему это? — обиделся Лариков.
— Мамочка сразу начнет выдавать меня за тебя замуж. Потому что у моей мамочки это иде— фикс. Теперь же, после безвременной кончины моего неверного «кандидата», она будет разыскивать нового. А ты вполне подходишь по всем параметрам. Такой приличный, респектабельный и красивый молодой человек. Поэтому любовником я назначаю вот его…
Ее нахальный палец уперся прямо в грудь Пенсу, который при этом ее жесте возымел наглость широко улыбнуться, вызвав у меня глухую и злобную ревность.
— Почему это его? — спросила я, стараясь скрыть охватившую меня панику. Какие все-таки эти мафиози наглые! Так и целятся на нас с Пенсом!
— Потому что у него серьга в ухе, и он совсем мамочке не понравится. Значит, я застрахована от замужества. Мамочка будет полдня разбухать и объяснять мне, какая я недальновидная девица. Но выдать меня за него замуж, пока я сплю, ей в голову не придет. Наоборот. Она его скорее тихонечко убьет. Как Волкова. Чтоб перестал смущать мое хрупкое, нежное девичье сердце своим неформальным видом!
У меня отлегло от сердца. В крайнем случае, если даже у них и родятся какие-то планы, исполненные коварства, мамочка Эльвиры не позволит зайти им далеко.
Свободно вздохнув, я сказала:
— Но Сережка же не сыщик!
— Тоже мне, бином Ньютона ваш сыск! — презрительно фыркнула Эльвира. — Мы и без вас управимся, да, Сережа?
Пенс кивнул, продолжая ей нежно улыбаться.
«Конечно, — грустно подумала я, — от моей «шотландской» башки можно устать. Черные гладкие волосы Эльвиры куда симпатичнее…»
— Неплохая задумка, — согласился Лариков, — хотя я не понимаю, почему я тебе не подхожу!
— Не обижайся, — развела руками Эльвира, нахально улыбаясь, — но если бы я выбирала любовника, я бы выбрала его!
Она помолчала, загадочно смотря на Пенса своими кошачьими глазами, и добавила, окончательно разбивая мое сердце:
— Потому что он мне нравится!
Где-то я прочитала однажды замечательное изречение.
«Если ты не веришь, что у роз есть шипы, сядь на них, и ты убедишься в их наличии».
Смотря в окно вслед двум удаляющимся фигурам, я чувствовала себя сидящей на огромном розовом кусте. Мне ужасно хотелось разбить чертово стекло, но я боюсь холода.
«Хватит с меня и этого блаженства, — мрачно подумала я. — Не надо прибавлять к розам еще острые ощущения. У меня их в жизни и так последнее время предостаточно».
Две фигуры проследовали к машине, и он пропустил ее вперед.
Неверный!
Я была сейчас самым несчастным человеком на свете. Моя душа заходилась в детском плаче.
— Сашка, ты в себя приходить собираешься?
Голос Ларикова прозвучал откуда-то издалека.
— А то мы с этим убиением Волкова никогда не разберемся!
— Но ведь у нас пока нет ничего! — вытаращилась я на него. Надо же быть таким жестоким, вытаскивать меня из приятного чувства меланхолии!
Стоит себе человек, предается своим нечеловеческим страданиям! А бесчувственный Лариков как ни в чем не бывало вторгается и нарушает их!
Я как раз мазохистски наслаждалась видениями Пенсовых объятий с бесчестной Эльвирой, похитившей у меня моего верного рыцаря, а он так не вовремя пристает ко мне с этим уже изрядно надоевшим мне убийством!
— Сашка, надо нам торопиться! Иначе тебя посадят! Как ты этого не понимаешь?
Посадят…
Я представила себя, печальную, в одиночной камере, покрытой паутиной. Этакая маленькая и очаровательная Мария Стюарт накануне своей казни. Пенс стоит под окном башни, в которую меня заточили, и шепчет:
— Прости меня, Александрина!
Я закрываю глаза, прижимаю руку к сердцу и скорбно качаю головой — нет тебе прощения, неверный…
— Нет, — сказала я вслух.
— Что — нет? — удивился Лариков. — Вообще-то, когда я принимал тебя на работу, я предполагал в тебе ум. Сашка, ты что, не соображаешь? Повторяю для пущего разумения: тебя посадят, если мы не найдем настоящего убийцу. Поняла? Ну?
Он пощелкал перед моими глазами своими длинными пальцами.
Я очнулась.
— Знаешь, Ларчик, может, оно и к лучшему? — горько воскликнула я.
— Вот уж вовсе ты бред оголтелый понесла! — возмутился он. — Сашенька, миленькая, давай ты все-таки подумаешь. Ты же у меня умница!
«Какие же они коварные, эти мужчины, — размышляла я, глядя в его глаза, устремленные к моему лицу в порыве нежности. — А еще двадцать минут назад он тоже был готов упасть в объятия несносной Эльвиры. Все так и норовят быть ее любовниками!»
— О чем я должна подумать? — холодно поинтересовалась я.
— Кто тебе показался наиболее подозрительным в этой компании?
Он не сводил с меня глаз. Я, конечно, тут же испытала искушение сообщить, что самой подозрительной в этой компании была как раз их возлюбленная Эльвира. Но, будучи честной, не могла так поддаться порыву злобы. И ответила:
— Знаешь, Ларчик, все они были очень подозрительными. Но напряг меня этот старикашка. Потому что я видела, как он уехал, а, когда потом пришла Эльвира, она сказала, что Филипп с ним сидит, разговаривает.
— Какой старикашка? — переспросил меня Лариков.
— У него еще такая странная фамилия… — попыталась я припомнить.
— Поздяков, да?
— Ну конечно. Ты и сам знаешь, — обрадовалась я. — Что-то там странное произошло. Не мог же он раздвоиться?
Глава 10
— Приехали, — торжественно объявила Эльвира, останавливая «Вольво» перед волковской дачей. — Сейчас мы их тут всех накроем в гнездилище порока!
Она явно торжествовала, предвкушая наслаждение моментом. Пенс удивленно посмотрел на нее.