Мечтательница
Шрифт:
– Ты выглядишь ослепительно, Селин. Ты самая красивая невеста из всех, что я видел в своей жизни. – Он вручил ей букет и поцеловал ее, на сей раз очень быстро, боясь, что не удержится и снова унесет ее назад, в спальню.
Она взяла цветы и прикоснулась пальцами к нитке крупного жемчуга на шее.
– Мне хотелось бы, чтобы с нами был Огюст.
Корд только улыбнулся. Когда он вывел ее на веранду, выходящую на террасу, Селин даже задохнулась от удивления и неожиданности: собравшиеся приветствовали их громкими возгласами. На террасе находились не только домашние – Ада, Говард Уэллс, Фостер и Эдвард, но также Огюст,
– Все очень скромно, – улыбнулся Корд. – Только члены семьи.
Он сжал ее руку, желая подбодрить и кивнул Говарду Уэллсу, который поспешил на веранду, чтобы занять свое место рядом с Селин.
– Говард будет твоим посаженым отцом, Селин, – сказал Корд, положив руку девушки на согнутую в локте руку книготорговца.
Следующим на веранду поднялся Огюст и встал рядом с Кордеро. Селин с интересом ждала, кто появится в качестве официального лица, она никак не могла придумать, кто же согласится сочетать браком уже женатых людей. Окинув внимательным взглядом собравшихся, она подумала, что ей знакомы абсолютно все присутствующие. Эдвард и Ада стояли рядышком, улыбаясь сквозь слезы и то и дело прижимая к глазам огромные кружевные носовые платки. Фостер своим важным видом напоминал индюка и смотрел на молодоженов так, словно успех этого брака был полностью его заслугой. Бобо также занимал почетное место в первом ряду собравшихся. Рядом с ним стояла его молодая жена, а на плечах у него важно восседал сынишка.
За их спинами море катило серебристо-голубые волны, горячее тропическое солнце опускалось за горизонт. Ветер доносил аромат цветущих деревьев из сада, под темнеющим небом зажглись факелы.
По какому-то одному ему известному сигналу Говард Уэллс развернул Селин лицом к Корду и Огюсту. Добродушный книготорговец прочистил горло и провозгласил тихим голосом:
– Я прибыл сюда, чтобы передать невесту жениху и выступить свидетелем с ее стороны. Прежде чем сделать это, хочу сказать, что, если бы у меня была дочь, я гордился бы, если бы она была такой, как ты, Селин. – Он улыбнулся и легко поклонился собравшимся.
– Как красиво, – прошептала Ада и всхлипнула на плече у Эдварда.
Селин даже забеспокоилась, не придется ли уводить этих двух плакс раньше, чем кончится церемония. Она снова повернулась к Корду, ожидая, что произойдет дальше.
– Я прибыл сюда, чтобы выступить свидетелем со стороны этого мужчины, моего сына Кордеро Моро, – проговорил Огюст хорошо поставленным голосом, который был слышен даже в самых дальних рядах. Сейчас он произнесет слова брачного обещания.
Толпа замерла в ожидании. Даже дети, чувствуя важность момента, успокоились. Когда Кордеро взял Селин за руку, она забыла, что во дворе их дома собралось более двухсот человек. Передав букет Говарду Уэллсу, она смотрела только на своего мужа.
Единственное, что выдало волнение Корда, это то, как сильно он сжал ее пальцы, когда начал говорить:
– Я, Кордеро Моро, беру тебя, Селин Винтерс Моро, отныне и навсегда как мою единственную любимую, мою жену, мою вторую половину. Обещаю, что никогда не предам твою веру, всегда буду стараться быть достойным
Он извлек из кармана перстень со сверкающим аметистом и надел ей на палец. Протянув руку, он ласково вытер слезы, которые побежали из ее глаз, взял ладонью за подбородок и нежно поцеловал. Толпа снова разразилась громкими приветственными криками.
Когда все успокоились, Говард наклонился и прошептал на ушко Селин:
– Если ты хочешь что-то сказать Кордеро, то можешь это сделать сейчас.
Селин глубоко вздохнула и крепко сжала руку Кордеро. В отличие от него, у нее не было возможности подумать, что она ему скажет, как прозвучит ее свадебная клятва, поэтому она доверилась чувствам, которые испытывала к нему, и заговорила, уверенная, что правильные слова скажутся сами.
– Я, Селин Винтерс Моро, беру тебя, Кордеро Моро, отныне и навсегда как моего единственного любимого, супруга и друга. Я всегда буду принимать твою любовь и дарить тебе свою. Я доверяю тебе мою жизнь и никогда не предам твое доверие и любовь, которую ты мне даришь. Я навсегда отдаю тебе мое сердце так же, как ты отдал мне свое – это величайший дар и ответственность, о которой я никогда не забуду. – Она остановилась, собираясь с мыслями. – У меня нет кольца, чтобы подарить его тебе в знак моей любви…
– Селин, это неважно, – тихо сказал он. Она покачала головой и громко, так, чтобы слышали все собравшиеся, добавила:
– Но если ты согласишься подождать несколько месяцев, я подарю тебе нашего первенца. – Селин победно улыбнулась. – Видишь? Так получилось, что и у меня приготовлен для тебя небольшой сюрприз, муженек.
– Я люблю тебя, Селин, – прошептал он. Она посмотрела в его глаза, голубые, как Карибское море, и полные любви, и тихо сказала:
– Я каждый день благодарю Бога за то, что однажды поменялась местами с Джеммой О’Харли. И только надеюсь, что, где бы она ни была, она так же счастлива, как я сегодня.
Он задумчиво улыбнулся и согласился:
– За то, что она дала мне тебя, я тоже ее благодарю и на это надеюсь.
Они скрепили клятвы поцелуем и повернулись лицом к собравшимся.
– Я хочу поблагодарить всех вас за то, что вы пришли, чтобы услышать, как мы говорим друг другу эти слова любви, снова произносим брачные клятвы, и приглашаю всех вас от души повеселиться на нашей сегодняшней свадьбе. Поскольку все помогали ее устраивать, вам прекрасно известно, что будет много вкусной еды и веселой музыки, так что предлагаю всем пройти на завод, где во дворе все готово для торжества.
Корд обнял Селин за плечи, и они вместе смотрели, как гости потянулись в сторону сахарного завода. Теперь, когда зашло солнце, свет факелов стал еще ярче. Скоро на веранде остались только Селин и Корд, а также Фостер и Эдвард, Ада, Говард и Огюст. Они заговорили все одновременно.
– Селин! Ребеночек! – Ада всплеснула ручками и часто заморгала. – Только подумать! Мы должны приготовить детскую, за ним надо будет так ухаживать, ему нужно столько готовить, кашки и протертые фрукты…
– Поздравляю, Кордеро. Селин, ты осчастливила старика. – Огюст поцеловал ее в щеку. Когда он выпрямился, Селин заметила, что в глазах его блеснули слезы.