Мечтательница
Шрифт:
Корд предпринял еще одну попытку:
– Если ты голодна, уверен, у кока от завтрака осталась каша.
– Прекрати, пожалуйста.
Он едва не засмеялся. Ее нынешний вид и воспоминания о прошлом вечере сделали свое дело: словесная пытка оказалась куда привлекательнее, чем мысль о том, чтобы лечь с ней в постель.
– Если каша тебе не по вкусу, есть ливер и чеснок.
Она перекатилась с боку на бок и посмотрела на него недобрым взглядом:
– Я знаю, что ты пытаешься сделать. Ты женился из какого-то извращенного чувства чести, а теперь обнаружил, что связан с женщиной, которую никогда по-настоящему не желал, так что ты
– Вижу, ты меня уже прекрасно знаешь. И то правда, неплохая идея, чтобы избавить тебя от мучений. К тому же не могу сказать, что стремлюсь к еще одной ночи, похожей на вчерашнюю.
– Где ты спал?
– А ты тосковала без меня?
– Конечно, нет.
– Я занял каюту Фостера и Эдварда. И впредь останусь там. Они перебрались в четвертый класс.
– Они были очень добры со мной вчера вечером, чего не могу сказать о тебе. Мне жаль, что их пришлось выселить.
– Быть добрыми – их работа. Но не моя, особенно когда меня вынуждают обрядиться в съеденный обед. Однако тебе нет необходимости о них беспокоиться. Я не настолько бессердечен, чтобы заставить их переселиться в неподходящее помещение. Просто в этом плавании в четвертом классе оказалось всего три пассажира. Так что, если не считать внезапной болезни Эдварда, они себя чувствуют вполне комфортно.
– Не могу похвастаться тем же, – вздохнула она.
Корд сел на край кровати в ногах у девушки.
– Что ты делаешь? – Она попыталась угадать, что он задумал.
– Можешь не волноваться. Сейчас твоя добродетель в полной безопасности. Думаю, твой нынешний вид не соблазнил бы даже матроса, который после кораблекрушения год провел на необитаемом острове.
– Благодарю. – Больше всего ей хотелось, чтобы он выбрал не сегодняшнее утро, а какое-нибудь другое время для оттачивания своего остроумия. – Качка, похоже, уменьшилась.
– Спокойно.
– Я спокойна.
– Море спокойно. Ветер улегся.
– Так нас может носить как скорлупку по воле ветра и волн?
– Боюсь, что да. Если только ты не способна договориться с природой. Ты уверена, что не хочешь хотя бы немного попить? Фостер считает, тебе следует это сделать.
– Если бы у Фостера в желудке творилось, что и у меня, он придерживался бы иного мнения.
Корд заметил, что она сделала судорожное глотательное движение и закатила глаза.
– Селин?
– По крайней мере, ты запомнил мое имя. – Прикрыв глаза, она откинулась на подушки.
Корд, как ни старался, не мог припомнить, чтобы когда-либо болел, если не считать болезнью муки похмелья. Да старик Генри и не позволил бы ему болеть. Так что Корд понятия не имел, как ухаживать за больным, тем более за больной женой. Он встал и налил в чашку воды из кувшина, стоящего в шкафчике под раковиной. Вернувшись к постели, Корд протянул Селин чашку.
– Вот. Выпей это.
Она подняла на него глаза и заметила, что, держа чашку в вытянутой руке, он одновременно старается, чтобы его начищенные до блеска сапоги не оказались слишком близко к кровати.
– В качестве сиделки ты ужасен, – съязвила Селин.
– Скажем так, я гораздо лучше в постели, чем около нее.
Корд снова сел рядом, готовый отскочить в сторону, если это вдруг понадобится. Просунув руку под подушку, он приподнял голову Селин и поднес чашку к
– Пей, но медленно, – предупредил он. – Совсем маленькими глоточками.
Селин подчинилась; отхлебнув немного воды, она ощутила, как живительная влага коснулась языка. Выждав пару секунд, чтобы убедиться, что желудок не отторгнет прохладное питье, она сделала еще один глоток.
– Теперь нормально? – поинтересовался Корд, когда она немного попила.
– Нет. Но хотя бы не так отвратительно, как прежде.
– Может, ты хочешь попробовать встать? Выйти подышать свежим воздухом?
– Я хотела бы убраться с этого корабля.
– Невозможно.
– Мы еще долго будем здесь болтаться, как ты думаешь?
– Нет, если подует попутный ветер. Вечно, если не подует.
Корд поймал на себе внимательный взгляд девушки и понял, что даже не попытался отодвинуться, продолжая поддерживать ее, полуобняв одной рукой и «баюкая», словно младенца. Он осторожно опустил Селин на подушки.
– Похоже, к тебе возвращается чувство юмора, – заметила она.
– Мне не терпится добраться до дома. Корда переполняло такое счастье, какого он давно не позволял себе испытывать: домой – на Сан-Стефен! Он так долго мечтал об этом, что не поверит в реальность происходящего, пока не почувствует под ногами землю родного острова. Правда, он никогда даже не предполагал, что вернется сюда с женой. Он все еще не привык к своему новому положению и старался о нем не слишком задумываться. Так что, когда Селин снова закрыла глаза, Корд принялся изучать ее с новым интересом. Сейчас, с черными распущенными волосами, разметавшимися по подушке, она казалась гораздо моложе своих лет и беззащитнее. Можно было подумать, что она утонула в своей тонкой льняной сорочке, которая снова соскользнула с одного гладкого плеча, не закрытого простыней. Кожа у нее была нежной, словно шелк, и такой соблазнительной, что Корд не без удовольствия сказал себе: «Она принадлежит тебе, и ты волен сделать с ней все, что пожелаешь».
– Ты лучше себя чувствуешь?
Она открыла глаза и проследила за направлением его взгляда. Он с трудом оторвал глаза от обнаженного плеча. Когда их взгляды встретились, она покачала головой:
– А если скажу, что, кажется, чувствую себя несколько лучше, что ты ответишь?
– После прошлого вечера я бы сначала хотел быть абсолютно в этом уверен.
Из-за двери раздался громкий крик и послышался топот десятков мчащихся на корму людей.
– Что это? – Она воспользовалась моментом и натянула простыню до подбородка.
Корд встал:
– Возможно, увидели вдалеке другой корабль. Я вернусь немного позже, посмотрю, будешь ли ты в состоянии к тому времени что-нибудь поесть или прогуляться по палубе.
Он видел, что она, совершенно обессилев, лежит на постели, прикрыв глаза согнутой в локте рукой.
– Попроси капитана Томпсона доставить нас до места так, чтобы качало как можно меньше, – проговорила она в ответ.
Крики все усиливались. Корд даже не подумал прихватить с собой оружие, но, пройдя по коридору и оказавшись на главной палубе, очень об этом пожалел, потому что попал в самый центр какой-то заварушки. Крепкая шхуна, над которой развевался не известный Кордеро флаг, подошла вплотную к «Аделаиде», плохо обученный экипаж которой вынужден был вступить в рукопашную схватку с целой оравой отвратительного вида головорезов. На корабле царил сущий ад.