Мечты
Шрифт:
Какая разница? Ведь сестра слышит её мысли, улавливает её боль. Но привычка таиться оказалась сильнее даже сейчас. А Люба говорила и говорила, раскрывая всё напоследок. Она, оказывается, понимала так многое и молчала...
– Ты, Кирюша, сильная, храбрая. Ты бы выжила здесь. И дракон танцевал бы у тебя, как ты скажешь. Нет, наверное, того, что было бы не по силам тебе... Но это только до времени, милая. Найдётся тот, кто окажется сильнее, и за всё придётся платить... Ты вот ни разу не показала мне себя, хоть и знаешь как я тоскую... Какую плату за учёбу взял с
Кира не смолчала:
– Ничего он не сделал мне! Я сама...
– А подтолкнул?
– Я сама приняла решение, Люба. И не жалею. Что та краса?.. Одни беды от неё...
– Покажи мне себя, Кира,- шепнула Любава.- Напоследок... Да не бойся, выдержу.
Сёстры, не сговариваясь, встали перед зеркалом. Любу качало от слабости, но она держалась. Кира позволила зеркалу сестры отразить себя, как её зеркало отражало Любаву. Было страшно. Что скажет она, увидев такое чудище?
На самом деле, девушки, отразившиеся в зеркалах были очень похожи и ростом, и цветом волос, и чертами лица. Только одна напоминала фарфоровую статуэтку, такую совершенную, что не верится, что она живая, и такую хрупкую, что кажется, прикоснись, и разобьётся.
Кира была другой. Но точно не страшной. Её не могли испортить ни волосы, обкромсанные так коротко, как не носили у них даже мужчины, ни шрамы на лице. Они не могли отвлечь от пронзительных синих глаз: умных и бесстрашных, от смелого росчерка бровей, от страстного изгиба губ. Она тоже была тонкой, но не как хрусталь или фарфор, а как наконечник стрелы, что летит прямо в цель и поражает без сомнения.
Любава замерла, а потом прикоснулась к отражению, словно желая исцелить шрамы. Голос её лучился любовью, восхищением и, немного, удивлением:
– Ты выросла, Кирушка! И ты прекрасна... Не будет равных тебе... Гордый дух в тебе и славный! Бабушка правду говорила!..
Она пошатнулась. Уселась назад в кресло. Сидела и смотрела на сестру некоторое время с мечтательной и любящей улыбкой. Очнулась:
– Что мне нужно делать, Кира? Дракон скоро вернётся.
Она никогда так и не назвала его по имени... Кира дрогнула, но собралась. Лицо её отвердело:
– Лучше всего, если он потянет из тебя силы. Тогда всё будет выглядеть естественно и вопросов не возникнет ни у кого.
Любава задумалась на мгновение:
– Он давно уже не... Но я смогу устроить... Будь наготове. Вечером. Всё! Иди! Он возвращается. У нас ещё будет время попрощаться. Ты же будешь со мной?..
– До последнего мгновения!- произнесла Кира.
А когда зеркало потускнело, закончила:
– И после тоже...
***
Когда Варг вернулся домой уже наступал вечер. Он разумно решил, что этого времени Кирии хватит, чтобы хорошенько выплакаться и прийти хотя бы в относительную норму.
Дом, однако, встретил его умопомрачительными запахами, чистотой и относительной тишиной. Он пошёл за мерными звуками и нашёл ученицу на кухне. Она, судя по всему уже наточила его оружие, а теперь чистила ножны. Золото и камни на них сияли.
Когда он вошёл, она подняла
– А я вот... прибралась, наготовила... У меня всегда так, когда волнуюсь...
Не плакала. Ладно. Жалость не нужна ей сейчас.
– Время, Кирия. Заканчивай тут. Расположишься в моей спальне. Если что-то пойдёт не так, то в твоей конуре я и подобраться к тебе не смогу.
Лицо девочки отвердело. Она быстро убрала за собой и пошла в его спальню. Развесила оружие по местам, пошла к кровати. Кинжал захватила с собой. Прежде чем улечься, протянула кинжал Варгу.
– Зачем?
Она разулась и укладывалась спокойно и сосредоточенно, словно это было самое важное сейчас. Потом твёрдо взглянула на него:
– Убьёшь меня, если я окажусь негодной вошью.
Варг оторопело уставился на неё, и она пояснила, так же спокойно и твёрдо:
– Я не утащу тебя за собой. Ты слишком слаб сейчас, учитель, чтобы тягаться с драконами... Убей меня, как только поймёшь, что у меня не вышло, и тварь лезет ко мне в мозг.
Ни слова больше не говоря, она закрыла глаза. А Варг устроился в кресле рядом. Это будет долгая ночь...
Ученица удивила его в очередной раз. Она поступила ровно так, как поступил бы он сам. Только мотивы совсем разные. Он был, в своё время, прославленным военачальником, элитой. Его воспитывали с мыслью, что интересы дела - превыше всего. Он и его воины, в подобной ситуации, поставили бы интересы большинства выше своих. Это было логично и обеспечивало им, как нации, выживание.
То, что сделала Кирия было странно. Она готова жертвовать собой ради его безопасности. Почему? Из-за человеческих глупостей, вроде любви и дружбы? Глупо. Тем более, она знает, что он не способен ни на то, ни на другое. Вопреки этим разумным мыслям, из глубины его души поднималась злость на своё бессилие. Если что-то пойдёт не так, он, и правда, не сумеет защитить её!
Варг со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы. Что ж, если всё вскроется, то он поступит иначе... Он просто попросит, чтобы девчонку оставили в покое. Имеет же он право в изгнании завести себе домашнего питомца? Ему не откажут в такой малости, учитывая всё...
Скрипнул зубами. Просить... что может быть гаже для дракона? Чёрный плебс ещё может опуститься до такого, но цветные... Для знати это было бы немыслимо! Что ж, он теперь не знать, и не дракон почти. И ради девчонки попросит. Не переломится, как говорят местные...
Варг всмотрелся в лицо Кирии - спокойна... пока. Скоро... скоро мир её разобьётся в очередной раз... И он не сможет помочь. Какой помощник из того, у кого натуральным образом съехала крыша от потери наложницы!.. Хорошо, что его история не получила широкой огласки. Ему сохранили гордость. Но, вероятно, не ради него самого...
Одно радовало его тогда - то, что те, кто рассматривали его дело, не задавали тот самый глупый вопрос, на который не знал ответа он сам: "Почему?". Те существа были не в меньшей степени безумны, чем он, просто пристрастия имели, если и кровавые, то не настолько откровенные.