Медаль за город Вашингтон
Шрифт:
Потом в свете фонарей в конце мелькнул тупик – массивная, явно очень толстая, сдвижная дверь с торчащим из стены «штурвалом» винтового запора, а возле нее какое-то светлое пятно. Когда мы подошли, пятно обрело форму и содержание. У двери, ухватившись правой рукой за рукоятку винтового запора, полулежала, неловко подогнув ноги, мертвая молодая женщина – светлая блузка, узкая темная юбка, лаковые туфли на каблуках. Оружия при ней не было, да и по облику она была совершенно невоенная. В остекленевших, слегка выпученных глазах женщины застыло удивление, а из ушей
– Мозги выжгло, – констатировала Светка за моей спиной.
– Да уж, – согласился я. Действительно, похоже, дамочку убило импульсом от «ВВ». Как говорится, к гадалке не ходи. Худшие предположения подтверждались….
– Ну что, – сказала Машка, освещая дверь фонариком и осматриваясь. – Заперто, мля.
– Основательная дверь, – добавил кто-то, кажется Рустик, из-за моей спины. – Бронированная, может, и противоатомная…
– Без сопливых, – огрызнулась Машка и добавила: – Ни скважин, ни электрозамков нет. Что, взрываем?
Взрыв – штука, не всегда предсказуемая. Взрывчатка у нас, конечно, была, и в немалом количестве, вот только подобную дверь парой тротиловых шашек не взорвешь, как показывает мой личный опыт. А заложишь слишком много – этот хренов бункер просто посыплется тебе на голову. Зачем же торопиться на тот свет? Да и к тому же перед взрывом придется отходить из этого бункера обратно, на свежий воздух…
– Погодь, – ответил я Машке. – Сначала попробуй запор…
Тупикова сняла руку убитой с штурвала запора, Хучанбергенов с Хамретдиновым оттащили труп в сторону и попробовали провернуть вентиль. Удивительно, но он поддался, и дверь по мере проворачивания запора начала отъезжать в стену, открывая темный проход.
Это называется – дуракам везет.
Видимо, поскольку удар «ВВ» был неожиданным и свет сразу же вырубился, запереться изнутри и как-то заблокировать двери никто просто не успел. Когда тебе очень больно бьет по организму электромагнитный импульс, про все остальное как-то забываешь. Что ж, все понятно…
В свете фонарей за дверью перед нами возникло немаленькое помещение.
Точнее сказать – длинный, широкий коридор с дверями по стенам, погасшими лампами под потолком и обширным «предбанником».
Ничего так строились недобитые нацисты. Денег и сил явно не пожалели…
Сразу за дверью предсказуемо находился пост охраны.
Я осветил фонарем длинный П-образный стол-стойку с умершими мониторами, видимо, от камер слежения. Левее – открытая дверь, за которой просматривается пирамида с оружием. В креслах у мониторов, головами на клавиатуре, два почти трупа. Я, интереса ради, пощупал пульс – один уже холодный, у другого прощупывается еле-еле, тоже, считай, убит.
Светка, пошарив в ящике стола, нашла связку ключей, которую у нее сразу же отобрала неистовая Данка.
Личный состав скучковался в «предбаннике» и стоял, явно не стремясь лезть в темноту.
Зная возможности этих зомбированных «универсальных солдат», переть на рожон никому не хотелось.
В возникшей тишине неожиданно ожила рация в моем нагрудном кармане.
– «Скрудж», я «Дональд»! – сказала рация голосом Симонова. – Вы где там?
– Порядок, – ответил я. – Считай, проникли в самое сердце здешнего «улья», а у вас что нового?
– Тут «Клювдия» со своими людьми подъехала. Аварийный движок в сарае нашли. Говорят, что сейчас запустят. Подождите минут пять-десять, как поняли?
– Понял тебя, «Дональд». До связи.
Симонов не обманул, поскольку через несколько минут действительно врубился тусклый свет. Видимо, это было ну очень аварийное освещение. Зажглась только каждая четвертая лампа, и то, похоже, вполнакала. При этом часть ламп, видимо, умерла навсегда, а мониторы на входе так и не ожили. Режим был, что называется, «мертвый», остальное электрохозяйство «ВВ» убил-таки.
В тусклом свете ламп стало видно ожидаемое убожество бункера – трещины и пятна грибка на стенах и потолке, ржавчину на металлических деталях. Мониторы на входе были древние, чуть ли не 1980-х, если не раньше, годов, на пожелтевшей клавиатуре пыль, из-под стола торчали кое-как обмотанные изолентой провода. Называется, мир собрались покорять, уроды…
– Так, – сказал я. – Теперь идем вперед и ищем что-нибудь интересное. При обнаружении большого количества человеческих тел и главного гада, фотку которого я вам уже показывал – особое внимание. Группа Тупиковой – вперед с полковником Голяк. Света и остальные – со мной. Осмотрим ближние помещения, они вроде не заперты.
Все пришло в движение. Данка и Машка с первой группой двинулись по коридору.
Георгиев сел за пульт, развернув свой «чемодано-радар».
– Ну, что там? – спросил я у него на всякий случай.
– Да ничего опасного не видно, тарищ майор. Часть помещений прибором почему-то вообще не просматривается. Похоже, стены глушат, может, они тут металлизованные или просвинцованные.
– Ладно, сиди и отслеживай обстановку. Если что – кричи. Мамонтов?!
– Я!
– Останешься с Георгиевым на входе. Смотреть в оба!
– Так точно!
– Остальные за мной, – скомандовал я.
Остальные – это Светка, Рустик и Алан Киквидзе. Прочие ушли вперед и теперь, похоже, шумно разбирались, какой ключ к какой двери подходит.
Двери ближних от входа помещений действительно не были заперты. А поскольку это не был голый заржавленный металл, я совершенно справедливо предположил, что это жилые отсеки.
Взяв автомат на изготовку, я сунулся в первую дверь направо.
Помещение было довольно-таки шикарное, что-то типа обширной гостиной, плюс совмещенная спальня коек на шесть за открытой дверью. Освещала комнату только одна тусклая лампа в углу. В полумраке я рассмотрел откупоренные бутылки на столе в гостиной и стоявшее поодаль кресло. В кресле в расслабленной позе с запрокинутой головой – молодая женщина в светлой блузке, темной юбке и модельных туфлях на высоком каблуке (почти один в один как та у входа, униформа у них тут такая, что ли?) с растрепанными темными волосами.