Медальон для невесты
Шрифт:
— Наверняка, — кивнул мистер Фолкерк, тоже беря себя в руки. — Ну а пока, Тара, постарайся для разнообразия подумать о себе. У тебя начинается новая жизнь, и я от души надеюсь, что она будет счастливой, — закончил он мысль ровным, спокойным голосом, словно преподавал ей урок.
— И все же… мне как-то не по себе, — она почти прошептала эти слова.
Но уже в следующее мгновение на лице ее расцвела улыбка.
— Я знаю, что мне делать, сэр. Я просто буду носить этот вот медальон! — и она раскрыла ладонь. Медальон лежал
Его умилило это сравнение. Умилило — и одновременно озадачило и заставило проникнуться к ней уважением за такую ее готовность отдать себя во благо чего-то, что не связано с ее личным удобством, да и вообще далеко от понятия об удобстве. Он вспомнил ее рассуждения о библейских женщинах, проявивших себя отважно и смело. Пожалуй, она могла бы быть среди них, ярких героинь Вечной Книги…
— Да, начитаться об этом ты успела изрядно, — не мог сдержать улыбки мистер Фолкерк. — Словно готовишься в предводительницы… Или же в миротворцы!
— Прошлым вечером я читала о битве при Каллодене, — ответила Тара. — И почему только они не выиграли? Это была такая неразбериха… шотландские войска шли в бой промокшими и голодными, а англичане стреляли по ним из пушек.
Тара вновь устремила взгляд в окно.
Но на этот раз она не видела красот вересковых пустошей. Перед глазами ее стояли шотландские воины — униженные и поверженные, они были наголову разбиты в том сражении, а ненавистные англичане добивали тех, кто еще оставался в живых.
— Битвы закончились, — напомнил ей мистер Фолкерк. — Теперь нам нужно постараться вернуть шотландцам их былое благополучие. Многие из них живут в крайней бедности. И если у кого-то и есть особые таланты, кроме умения выживать, им просто негде их применить…
— Как бы я хотела помочь им! — вырвалось у Тары.
Смутившись, она добавила с легким смешком:
— Весьма самонадеянно с моей стороны… тем более, что сама я — простая англичанка.
— Я бы не стал утверждать этого с такой уверенностью, — мистер Фолкерк сменил позу, положив ногу на ногу. — Как-никак, Тара — шотландское имя.
— Шотландское? — изумилась она. — А я и не знала…
— Разумеется, шотландское, — ответил мистер Фолкерк. — Разве ваш священник не говорил тебе об этом?
— Мы обычно беседовали о Библии… А еще о книгах, которые он давал мне. А вот расспросить о себе самой мне и в голову не пришло. — Тара снова застенчиво улыбнулась.
Неожиданно воодушевившись, она продолжила:
— Вы просто не представляете, как я рада этому открытию! Раз у меня шотландское имя, я смогу помечтать о том, что эта прекрасная страна — моя настоящая родина. И я буду такой же храброй, как шотландцы!
Мистер Фолкерк был глубоко тронут такими словами и собрался было сказать ей об этом, но карета внезапно остановилась.
— Что такое? — воскликнул он, высовывая голову из окна.
К величайшему своему удивлению, он увидел грума верхом на лошади. На другом мужчине, который остановил экипаж, красовалась ливрея герцога. В следующее мгновение грум спрыгнул на землю и зашагал к карете, ведя лошадь под уздцы.
— Доброго вам дня, мистер Фолкерк.
— Добрый день, Эндрю.
— У меня для вас послание, сэр, от его светлости.
— Что такое? — Мистер Фолкерк свел брови, приготовившись слушать.
— Его светлость просит вас, сэр, прибыть в замок точно в десять минут пятого. Там вы подниметесь по лестнице, которая ведет к площадке рядом с покоями вождя, и будете ждать момента, когда его светлость пригласит вас войти, позвонив в колокольчик.
Мистер Фолкерк растерялся.
— А до этого… я не смогу поговорить с его светлостью?
— Нет, сэр. Но когда его светлость позвонит, вы и тот человек, которого вы привезли с собой, пройдете прямо в покои вождя.
Было видно, что грум заучил послание наизусть и теперь передавал его слово в слово.
Когда он закончил, мистер Фолкерк спросил:
— Это все?
— Да, сэр.
— Спасибо, Эндрю. — Ничего другого, кроме как поблагодарить гонца, ему не оставалось. Что ж… Видимо, тогда-то и разъяснится все, после звонка колокольчика!
Грум отсалютовал в знак прощания, вскочил на лошадь, а затем, подмигнув кучеру, устремился прочь по той же дороге, по которой и прибыл сюда, чтобы перехватить управляющего его светлости и приютскую сироту.
Мистер Фолкерк вынул из кармана часы и обратился к лакею, который стоял у открытого окна, ожидая его распоряжений.
— Если мы поедем в замок прямо сейчас, то окажемся там слишком рано. Сделаем-ка в таком случае остановку в ближайшем трактире.
— Как скажете, сэр.
Едва лошади тронулись, Тара озабоченно поинтересовалась:
— Почему его светлость настаивает на том, чтобы я сопровождала вас в покои вождя?
— Этого я не знаю, — в голосе мистера Фолкерка прозвучала нотка раздражения.
Он сам не мог понять, чем вызваны столь странные и таинственные указания герцога, и это его, конечно же, злило. В подобной таинственности не было никакого смысла. Как не было смысла в том, чтобы тащить девушку из лондонского приюта сюда, в Шотландию. Но он не стал посвящать Тару в свои сомнения и на протяжении следующих двух миль — пока они не добрались до трактира — говорил исключительно о вещах, не имеющих отношения к тому, о чем предупредил их грум.
Постоялый двор оказался весьма бедным местечком, но в глазах Тары чай, который им подали по распоряжению мистера Фолкерка, был просто роскошной трапезой.