Медальон двух монашек

Панов Юрий

– Тут нас заинтересовал один эпизод из Гражданской войны, который коснулся вашего села.
–  произнесла Светлана, стараясь не раскрывать настоящую цель своего прибытия.
–  Может, у вас остались ветераны, старики или старушки, которые могли бы что-то рассказать о начале Гражданской войны в вашем селе?

Александра Николаевна задумалась. Поднятые брови, образовавшие морщинки на лбу, и широко раскрытые глаза явно показывали её удивление.

– Вы знаете, в начале Гражданской войны было столько всего плохого, что даже сразу-то и не скажешь, к кому лучше всего обратиться. Много

людей было сослано в Урал, Сибирь и их здесь нет. Но старожилы должны что-то помнить! Списочек я вам напишу!

И вдруг она вспомнила, что на днях выдала свидетельство приехавшему Сухинину на дом его предков.

– Знаете, вчера я выписала свидетельство на дом его предков Сухинину Сергею Петровичу!
–  произнесла она, вписывая его в свой список.
–  Он из семьи высланных на Урал. Может он что-то знает по рассказам предков? Кроме того, здесь живёт и правнук Никифора Сухинина Михаил. Возможно, и он что-то знает. Кстати, он здесь! Вы можете с ним поговорить.

Она вышла в какую-то комнату и вернулась с человеком в форме полицейского.

– Михаил Сухинин?
–  спросила она, и, чтобы удостовериться, тот ли это человек, взяла его документы. Проверив всё и отдав документы, неожиданно спросила, вынув медальон, пришедший по скорой почте.
–  Вам этот медальон знаком?

Кивнув головой, Михаил взял медальон и нажав какую-то кнопку, тут же открыл его. Увидев на первом же листе нацарапанную карту, стал внимательно изучать его.

– Отдайте его!
–  Светлана выхватила медальон.
–  Я не разрешала вам его смотреть!

Александра Николаевна подумала-подумала и вписала в список своего мужа.

Добавив ещё несколько фамилий, она отдала этот список Белавиной.

– Верочка!
–  обратилась она к помощнице, вспомнив о том, как негативно отозвался её муж о соседе, огород которого примыкал к ихнему огороду.
–  Отведи следователей к Сергею Петровичу Сухинину, что на Пролетарской! И сразу же назад!

Через несколько минут Верочка, молча показав на развалившийся дом Параскевы Сухининой, повернулась и пошла к администрации.

Заглянув во двор через множество дыр в заборе, Светлана увидела приличного человека, что-то делающего со столбами сарая. В то же время со стороны огорода шёл дымок, явно говорящий о том, что он здесь не один.

– Здравствуйте!
–  вежливо с улыбкой произнесла она, обратив на себя внимание хозяина.
–  К вам можно?

– Ну, что-то попёрло сегодня.
–  проворчал он в адрес пришедших Маше, которая тут же выглянула из сарая.
–  Входите!

– Сухинин Сергей Петрович?
–  спросила она мужчину и, увидев вышедшую девушку, слегка удивилась, произнеся и подавая ему своё удостоверение.
–  А мне в администрации села сказали, что вы приехали один!

– Так и есть, я Сухинин Сегрей Петрович, на днях приехал из Верхотурья, чтобы привести в порядок дом моей прабабушки! А это Мария Плужникова, приехавшая сегодня из Канска, чтобы помочь мне в этом!
–  доложив по-военному на поставленный вопрос и подавая ей назад удостоверение, поинтересовался, почувствовав какую-то угрозу.
–  А вам от меня что нужно?

– Сергей Петрович, возможно, вы меня неправильно поняли.
–  начала оправдываться Светлана, не понимая, почему к ней такое отношение появилось у хозяина развалившегося дома.
–  Я не собираюсь ни вас, на Марию в чём-то обвинять! Наоборот, я пришла к вам за помощью!

Хозяин перестал копать и выпрямился, повернувшись к ней лицом, а Маша подошла ближе.

– Чем же я могу помочь вам?
–  уже нормальным тоном спросил хозяин дома, а у девушки немного приподнялись брови и слегка открылся рот.

– Меня интересует то, что было здесь в Малиновке в 1919 году.
–  начала излагать свою мысль Светлана.
–  Поэтому я ищу людей, которые могли бы рассказать о том, что здесь происходило, хотя бы приблизительно. В администрации мне сказали, что вы из семьи репрессированных в то время. Я подумала, что именно вы могли бы мне многое рассказать!

– Да! Так и есть. Но мы считаемся незаконно репрессированными и давно восстановлены в своих правах!
–  удивлённо произнёс хозяин.
–  Просто наши предки не захотели возвращаться сюда и стали жить на Урале и в Сибири. А мы вот считаем, что так с собственностью обращаться нельзя и приехали, чтобы восстановить её.

– Как-то это не совсем понятно! Обычно дом принадлежит кому-то одному. А вас двое: один с Урала, другая с Сибири.
–  задумавшись, Светлана решила немного раскрыть суть своего прихода, иначе они это воспринимают со своей точки зрения.
–  Собственно, меня это вовсе не интересует, кто хозяин этого дома и почему вы здесь. Я уже сказала про начало Гражданской войны. А за что ваших предков репрессировали? Ведь даже сослали в разное место!

– Ну, подробностей мы не знаем.
–  Сергей Петрович даже рукой предложил им присесть на брёвна.
–  По рассказам моей бабушки Варвары Потифоровны почти всё село было против мобилизации мужиков красными на войну. За это их назвали «зелёными» и расстреляли из пушек. А тех, кто остался жив, отправили на Урал и в Сибирь. Вот так наши семьи там и оказались!

– Немного понятнее стало.
–  кивнула головой Светлана и вдруг спросила.
–  К нам скоро должны приехать эксперты из НИИ-26. Не могли бы и вы оба поучаствовать в этом исследовании древнего артефакта?

– Маш, ты как?
–  вдруг хозяин спросил девушку, которая за всё это время не проронила ни слова

– Я не против!
–  произнесла она.

– Ну, вы скажите, когда это будет?
–  усмехнувшись, произнёс хозяин.
–  Мы и поучаствуем.

– Вот этот товарищ и приедет за вами!
–  и Светлана показала на старшего опера, который тут же кивнул ей головой. Они встали, пожали руки хозяевам, и пошли прочь. Больше им в Малиновке делать было нечего.

Через день из Москвы прибыла посылка с медальоном, на котором был изображен то ли Коршун, то ли Орёл. Светлана взяла его, покрутила, попыталась открыть, но он не открылся. Боясь поломать его, она экспериментировать с ним не стала.

Вечером того же дня приехали по приглашению Павлина Порошина и Глеб Дубовцев из НИИ-26.

Утром, доставив к себе Сухинина и Плужникову, Белавина начала эксперимент. Для этого Глеб расставил свою записывающую аппаратуру, наклеил им на руки какие-то провода.