Медея
Шрифт:
Оборотни уселись на свои места и задумались, глядя на разложенные перед ними карты.
– Ничего стоящего на ум не приходит, – покачал головой Дюморт. – Сонного корня в чай ему заварить? Так он учует.
– Может попросить помочь…
– С чем?
– Ну не знаю… вон, стол передвинуть.
– Да он и слушать не станет, – отмахнулся Гес. – Мне вон и слова не сказал.
– А мы выследим его, – Мерион отодвинул в сторону план местности и придвинул чертеж замка. – Он ведь должен есть? И пить. И кормить её.
– А еда у нас, здесь, – потер руки Дюморт. – Значит он явится сюда и мы…
– Не торопись, –
– Точно, – стукнул себя по лбу Дюморт. – Там полно запасов и второй вход как раз рядом с его башней.
– А когда он спустится в погреб, – Мар улыбнулся и показал клыки. – Мы запрем его там и спокойно заберем орчанку.
Глава 4
3. Присвоение
А вот и его дом. Крепость, куда не проберутся соперники. Нужно только подняться наверх.
Встретив подходящую для размножения самку, вторая волчья сущность, обычно дремавшая в оборотне, взяла верх над человеческой половиной. И сейчас Церус был во власти древнего инстинкта. Все остальное, не касавшееся спаривания, воспринималось им с трудом. Оборотень и сам не осознавал до конца, происходящего. Его действия были основаны не на здравом смысле, а на волчьих повадках. Поймать, присвоить. Он шел к своей цели стремительно. Три пролета за минуту, легко. И драгоценная ноша совсем не мешает. Он почти не ощущал вес маленькой самочки. Дверь спальни открыл ударом ноги и захлопнув за собой, запер. Так спокойней. Постель, покрытая новым тюфяком, даже не скрипнула, когда он осторожно опустил на неё пленницу. А ведь под ним старая деревянная конструкция издавала звуки даже от простого шевеления. Насколько же самка хрупкая… маленькая.
Немного успокоившись в родных стенах, оборотень вернулся в начальную форму, но продолжал непрерывно издавать вибрирующие звуки, походившие на урчание. Обошел кровать. Одежда, висевшая на нем рваными тряпками, мешала. Зачарованный амулет Церуса, тот, что сохранял одежду при обороте в волка, сломался. Во время рубки леса оборотень зацепился висевшей на шее цепочкой за ветку, порвал, а с ней разорвалось и плетение эльфийской ворожбы. Теперь приходилось каждый раз раздеваться перед обращением. Сегодня было не до того.
Стянул через голову рубашку, отшвырнул. Крепкая ткань разошлась по швам и требовала починки. Тоже со штанами. Одни лохмотья. Хоть сапоги остались целые. Разулся. Зачем? Неудобно, мешают. И все остальное тоже… Когда остался совершенно обнаженным, радостно вдохнул полной грудью. Так хорошо, правильно. Можно всем телом прижиматься к ней, ощущать нежную кожу…
Урчанье стало громче. Желтые глаза с нежностью оглядели неподвижную девушку. Подошел. С трепетом и наслаждением Цер провел руками по всему ее телу, от волос на голове, до самых пальчиков на ногах. Его нежные касания, похожие на щекотку, заставили побежать по телу Медеи, мурашки. Оборотень заметил это и заволновался. Она замерзла! Не удивительно ткань что на ней одета, влажная. Это ужасно! Она может простудится и заболеть, его пара.
Цер принялся аккуратно стягивать с нее тонкую сорочку. Замер рассматривая груди. Восхитительна! И Эти орочьи пятнышки совсем не портят её. Шкурка орчанки показалась даже веселенькой. Девушка, находясь в глубоком обмороке, никак на его действия не реагировала. И еще один кусочек ткани… Совсем маленький, но так пахнет ей. Не удержался и жадно понюхал скомканные в кулаке панталончики.
– Моя… – рык походил на стон.
Разжал ладонь и посмотрел на белую тряпочку, как на сокровище. Захотелось припрятать эту вещицу, как напоминание об их первой встрече. Метнулся к сундуку, наполненному личными вещами. Да, тут среди самого ценного в жизни, достойное место этой вещи. На самое дно, в шкатулку из красной груши. Удовлетворенно вздохнув, повернулся к постели. С трепетом и волнение обошел кровать, словно боялся приближаться к ней. Это как смотреть на солнце, так ярко что невозможно…
Задумался, метнулся к входной двери, дернул, проверяя точно ли заперто? Надежно? Да, все в порядке никто и ничто не помешает…чему? Церус тяжело глотнул и вернулся к постели.
Рядом с кроватью стояла бутылка крепчайшего, гномьего рома. Иногда он делал пару глотков, чтобы расслабится или быстрее уснуть после тяжёлого дня. Только пру глоток, потому как, от стаканчика такого напитка пьянел даже гном. Сейчас самое время немного ослабить натянутые нервы. Взял за горлышко и отхлебнул. Одного глотка достаточно. Огненная жидкость обожгла горло. Да это тебе не эльфийское винишко, ром продирает до самых пяток.
Она все еще спит. Маленькая соня. Такая прекрасная. Пальцы оборотня не спеша скользнули по лицу девушки, затем по шее. Задержались на темным пятне.
– «След от парной метки», – с гордостью вспомнил оборотень.
Снова поразился быстроте её решения. Вот так сразу взяла и назначила его своей парой. Пометила. Церус счастливо улыбнулся. А ведь могла долго думать, выбирать. Вон сколько вокруг достойных претендентов.
Эта мысль не понравилась, и оборотень стал действовать смелее. По-хозяйски положил руки на высокие груди и только чуть, нетерпеливо смял их. Ярко-красные соски с готовностью уперлись в ладони.
– Моя… – зашептал и облизнул губы.
Пальцы нехотя отпустили упругие холмики и скользнули вниз по плоскому животу. Туда… К курчавому треугольнику. Медный, но темнее чем волосы на голове. Сосредоточие манящего запаха. Не решаясь притронуться к женскому естеству самки, оборотень обвел его кругом и огладил ноги. Стройные, может чересчур белые, в сравнении с его кожей. Острые коленки, тонкие лодыжки и пальчики… Крошечные. И розовые, перламутровые ноготочки.
Церус подошёл к основанию кровати и опустился на колени. Так лучше рассматривать это чудо и…целовать. Наклонился и по очереди прижался губами к пальчикам.
Волшебно… Она пахла рекой, молодостью и немного болезнью. Оборотень нахмурился. Это должно быть от недоедания. Такая хрупкая. Ей нужно лучше питаться. Он все устроит, еда, питьё. У его пары будет все в изобилии.
А потом его губы двинулись дальше. Вверх, целуя каждый сантиметр ароматной кожи.
Медею разбудило собственное возбуждение. Вся она была словно охвачена огнем желания. Кожа покрылась испариной, низ живота сладко тянуло. Меди тихо застонала и приоткрыла глаза. По телу прокатилась волна жара, и девушка инстинктивно выгнулась, сжав бедра. Сонно осознала, что её ноги неприлично раздвинуты. Свести их что-то мешало. То, что двигалось и доставляло невероятное удовольствие.