Медиум идет по следу
Шрифт:
– Какая гостиница? – его изумление было искренним.
– Ну тот дом в Угольной пади, который ты хотел купить…
Виллем соображал быстро, однако паузу я успела уловить – он подыскивал слова для ответа. Но почему?
– Ах это!
– наконец, рассмеялся он.
– У меня на примете несколько домов, продающихся с дисконтом, поэтому я не сразу сообразил, о чем речь. Какая у вас ложа?
Я вытащила из поясной сумочки билет, присланный бабушкой.
– Мы сидим в партере. Пятый ряд.
– В
– переспросил он, нахмурившись.
– Приглашаю тебя в свою ложу.
– Благодарю, нет, – холодно ответила я.
С мгновение он задумчиво смoтрел на меня, затем пожал плечами.
– Тогда идем, я провожу тебя. Хочу засвидетельствовать свое почтение Ее Светлости.
Пока мы шли, я раздумывала о том, что Виллем делал в заброшенном доме, разговор о котором искусно увел в другое русло? Встречался с любовницей? Чушь собачья, как говорил Расмус. Хокун предпочитал это делать в роскошных гостиницах. К сожалению, мне это было прекрасно известно.
Мы вошли в зал. Огромная люстра, виcящая на цепях под потолком, заливала светом самые дальние уголки. Народу было мнoго.
Уже издали я увидела высокую прическу бабушки.
– Ваша Светлость, я рад вас видеть! – воскликнул Виллем, подводя меня к нашим местам.
– Здравствуйте, господин Хокун, – мило улыбнулась бабушка, бросая на меня цепкий взгляд.
– Не думала, что вы любите оперу.
– Мэтр Броуч, – пропустив мимо ушей ее реплику, приветствовал Виллем моего отчима, - здравствуйте.
Отчим поднялся, чтобы пожать ему руку. Мама поднялась вместе с ним.
– Виллем, как хорошо, что вы сегодня тоже здесь! – прощебетала она.
– Жаль, что мы так давно не виделись.
Хокун покосился на меня.
– К сожалению, леди Виола, обстоятельства не способствуют частым встречам. ?отя я бы очень этого хотел!
– Приходите к нам на обед, – оживилась мать. – Вот прямо завтра и приходите. И Эвелинн придет, правда, дорогая?
И она взглянула на меня с таким выражением, что у меня дыхание перехватило.
Теплые бабушкины пальцы незаметно сжали мою руку. Ощущая горячую благодарность небесам за то, что у меня есть человек, который меня понимает и поддерживает, я отрицательно качнула гoловой:
– Извини, мама, завтра у меня дела. Я не смогу приехать.
Отчим посмотрел на меня с укоризной, а мать одарила уничижительным взглядом. Мой разрыв с Виллем стал для нее ударом, ведь это была очень удачная партия.
Она собиралась еще что-то сказать, но зал неожиданно разразился овациями.
Проследив за взглядами, я увидела, как в центральную ложу входят император и императрица. Об этом визите нигде не писали, поэтому реакция толпы была не удивительна. Милостиво улыбаясь подданным, они заняли места,и тут прозвенел третий звонок. Шум постепенно стих.
– Я непременно приду завтра, благодарю за приглашение, – сказал Виллем и поспешил на свое место.
Мы то?е сели. Запрокинув голову, - люстра висела прямо над нами, - я наблюдала, как медленно гаснет свет. Как, искра за искрой, растворяется сначала в сумраке, а затем во тьме. И там, во тьме, над балками, удерживающими цепи, парит белесoе пятно, меняющее форму. Оно напоминало болотный туман. Неужели это… Призрак оперы?
Софиты высветили скамейку на сцене, под аркой, украшенной розами. Оперная дива, сидящая на скамейке, была боса, одета в живописные лохмотья и держала на руках живого гуся.
Не знаю, как насчет гуся, но мне голос певицы понравился – я слушала ее впервые. Интригующее меццо-сопрано, объемное и глубокое, погрузило меня в мир «Сбежавшей принцессы», заставив выкинуть из головы мысль о призраке. А когда на сцене появился мнимый Онтарио Ананакс в исполнении великолепного Шляпинса, я и вовсе позабыла о том, где нахожусь.
Пришла в себя лишь когда зажегшийся свет обозначил антракт.
– Мэтр Шляпинс в прекрасной форме и отличном настроении!
– улыбаясь, сообщила бабушка. – Он так игрив, что в его чувства к принцессе начинаешь верить.
– Газеты пишут, у него новый роман с неизвестной пассией, – пожала плечами мама. – Все гадают, кто бы это мог быть? Новость в числе первых обсуждается в модных салонах.
– Те же газеты, которые пишут, например, о необъяснимых случаях самовозгорания предметов и зданий? – насмешливо спросил Люций.
– Дорогая,ты веришь всему, что читаешь?
– А ты веришь только «Магическому вестнику»? – парировала она.
– Надо пройтись до буфета, – пробормотала бабушка. – Эвелинн, подай мне руку.
Я заметила, каким взглядом проводила нас мама. В нем было разочарование, раздра?ение и еще много чего.
– Могу я спросить кое-что?
– поинтересовалась я у бабушки, когда убедилась, что родственники меня не слышат.
– Да, дорогая…
Бабушка с удовольствием кивала друзьям и знакомым, но шла вовсе не в сторону буфета, а к лестницам, ведущим наверх.
– Я была в Воральберге совсем недавно, а с мамой ты не виделась полгода. ?днако ты ?е проводишь с ней все время, из всех родственников выделяя меня. Не думаю, что oни этого не замечают, особенно мама. Зачем ты это делаешь?
Бабушка искоса посмотрела на меня.
– Неужели ты не догадалась?
Я с недоумением пожала плечами. Бабушка прекрасно знала о моих вовсе не теплых отношениях с матерью, но, наверняка, не собиралась сделать их ещё прохладнее. Зачем тогда?
– Сегодня я официально oбъявлю тебя своей наследницей, - сообщила бабушка. – И хочу, чтобы они были к этому готовы… - Она замолчала, поморщилась и добавила: - Насколько это возможно.