Медленно, как империи, и даже медлительней их
Шрифт:
Они достигли черной линии, пересекли ее; теперь под ними была темнота.
Она нашла посадочную площадку, заставляя себя лететь низко, сдерживая неистовое желание взмыть вверх и улететь прочь. Огромная энергия мира-растения была значительно сильнее здесь, в лесу, и его паника билась огромными черными волнами. Впереди было бледное пятно неправильной формы, оголенная верхушка холма чуть повыше самых высоких черных древоформ вокруг него; не
Теперь вокруг них стоял лес, черный в темноте.
Томико нагнулась и закрыла глаза. Эсквана застонал во сне. Дыхание Харфекса стало коротким и громким, он сидел напрягшись, он не пошевелился даже тогда, когда Осден перешагнул через него и припал к открытой двери.
Осден стоял; его спина и забинтованная голова были хорошо видны в темном свечении приборной панели; он не решался ступить за дверной проем.
Томико тряслась. Она не могла поднять головы. "Нет, нет, нет.
– повторяла она шепотом, - нет, нет, нет". Осден пошевелился неожиданно и бесшумно нырнул в дверной проем вниз, в темноту. Он ушел.
"Я иду!" - сказал сильный голос.
Томико вскрикнула. Харфекс закашлялся; он, казалось, пытался встать, но ему это не удалось. Томико ушла в себя, вся сконцентрировавшись на слепом глазе в свем желудке, в центре своего существа; а снаружи не было ничего, кроме страха.
Он прошел.
Она подняла голову, медленно расцепив руки. Села прямо. Ночь была темная, и звезды были видны над лесом. Больше ничего.
– Осден, - сказала она, но голос не вышел из горла. Она повторила опять - громче, одинокое кваканье. Ответа не было.
Она начала понимать, что с Харфексом что-то неладное. Она попыталась найти его голову в темноте, так как он сполз с сиденья, когда внезапно, в гробовой тишине, в темном заднем отсеке машины послышался голос.
– Хорошо, - произнес он.
Это был голос Эскваны. Она включила внутреннее освещение и увидела инженера, свернувшегося калачиком и спящего, его рука наполовину прикрывала рот.
Рот открылся и повторил: "Все хорошо".
– Осден.
– Все хорошо, - сказал мягкий голос, исходящий из рта Эскваны.
– Где ты?
Молчание.
– Возвращайся.
Поднялся ветер.
– Я остаюсь здесь, - сказал мягкий голос.
– Ты не можешь остаться...
Молчание.
– Ты будешь одинок, Осден!
– Послушай, - голос был слабый, невнятный, как будто он терялся в шуме ветра.
– Послушай. Я желаю тебе счастья.
Она снова назвала его имя, но ответа не было. Эсквана лежал тихо. Харфекс лежал еще тише.
– Осден!
– закричала она, наклоняясь в дверной проем в темную колеблемую ветром тишину леса.
– Я вернусь. Я должна доставить Харфекса на базу. Я вернусь, Осден!
Молчание и ветер в листьях.
Они закончили предписанную программу поиска Мира 4470, восемь оставшихся, для этого им потребовался на сорок один день больше.
Сначала Аснанифойл или кто-то из женщин ежедневно ходили в лес и искали Осдена в районе вокруг оголенного холма, хотя Томико не могла точно определить, на какой холм они приземлились в ту ночь, в самое сердце и водоворот страха. Они оставили для Осдена все самое необходимое: запас еды на пятьдесят лет, одежду, палатки, орудия и инструменты. Они отказались от дальнейших поисков; невозможно было найти одного человека, если он хочет спрятаться в этих бесконечных лабиринтах и темных переплетенных коридорах. Они могли пройти на расстоянии вытянутой руки от него и не увидеть его..
Но он там был, так как больше не было страха. После всего пережитого Томико старалась понять, что сделал Осден. Но мысли ускользали из-под контроля. Он принял страх на самого себя и, приняв его, преступил его пределы. Он отдал себя чужому - неограниченная никакими условиями капитуляция, которая не оставила места для зла. Он понял любовь другого и таким образом обрел свою собственную целостную личность.
Люди из команды Поиска шли под деревьями, по необозримым колониям жизни, окруженные видящей сны тишиной. Нависающая тишина, которая едва осознавала их полностью, индифферентная к ним. Здесь не было времени. Расстояние не играло роли. Но они имели достаточное пространство и время...
Планета вращалась между солнечным светом и полной темнотой, ветры весны и лета равномерно дули, перенося пыльцу через спокойные моря.
После всех поисков, покрыв огромные расстояния в сотни световых лет, "Гам" вернулся в то место, что несколько веков назад было Смеминг-Портом. Там еще имелись люди, чтобы скептически принять рапорты экипажа и зафиксировать их потери: биолог Харфекс - умер от страха, сенсор Осден - остался как колонист.