Медная радуга
Шрифт:
– Сотня в день, плюс расходы. Аванс за три дня.
Она посмотрела на меня испытующе. Я догадался, что она находит эту сумму слишком высокой для такой мелкой сошки, как я. Но потом отошла к письменному столу и вернулась с тремя стодолларовыми банкнотами. Она хотела заполучить убийцу за любую цену. И не только это.
– Сделайте так, чтобы я не фигурировала в деле, - сказала она.
– Если смогу, - покачал я головой. И оставил её одну с её коньяком и креслом.
В метро я почувствовал себя значительно лучше. Теперь у меня были триста долларов,
Пол Барон был мне как-то больше по вкусу, теперь и у него был серьезный мотив. В конце концов, может быть, Джонатан хотел видеть Барона потому, что намеревался заставить его повиноваться. Коста был прав: Джонатан обладал большой властью. И рвался к ещё большей. Пол Барон мог понять, что ухватил кусок больше, чем мог проглотить, и подставил Вайса. Алиби Барона было шатким. Обе его свидетельницы, вероятно, замешаны в шантаже.
Всю дорогу до конторы я думал о том, что нужно позвонить Гаццо, чтобы поделиться новостями, но не был уверен, достаточно ли у меня на руках козырей. Потому, усевшись, наконец, за письменный стол, я прежде всего позвонил в справочную телефонной службы поручений.
Решительно, это был счастливый день. В деле впервые появился просвет, и оно вдруг лопнуло по всем швам. Службе поручений зафиксировала телефонный звонок. Сэмми Вайс, наконец, объявился. Он хотел меня немедленно видеть. И оставил адрес. . 12.
Этот дом был последним из десятка домов в коротком тупике в добрых полутора километрах от Белт-Парквей и вплотную к Ямайка-бей. Улицы по-соседству, тихие и заросшие, не сверкали огнями, дома, в основном старые, деревянные, походили на одинокие острова в заросшем камышом соленом болоте.
Пустынная Ямайка-бей одиноко замерзала в предвечерних сумерках, когда я остановил взятый напрокат автомобиль перед домом, стоявшим на отшибе. Дальше можно было разглядеть несколько разрушенных хибар на сваях - следы нашумевшей попытки сделать район доступным для жизни, выглядевшие теперь, как форпост в безотрадном лунном ландшафте. Я был рад, что согласно указанию, выбрался сюда один. Никто не мог бы приблизиться к дому незамеченным.
Теперь я шел к дому по расчищенной от снега тропинке и постучал. Немного погодя дверь открыл пожилой мужчина, куривший трубку.
– Чем могу быть полезен, молодой человек?
– спросил он надтреснутым голосом.
– Я хотел бы видеть мистера Вайса.
– Вайса?
– Старик сделал вид, что задумался.
– Высокий и худой?
– Маленький, толстый, около сорока. Он меня вызвал. Я пришел один. Старик сдался.
– Все в порядке.
Я вошел в тускло освещенный коридор, и тут же появился молодой человек с пистолетом. Он ощупал меня, затем провел через дом в кухню. Там за кухонным столом сидела пожилая женщина. Мой провожатый кивком дал ей понять, что со мной все в порядке, и она сделала ему знак выйти.
– Посетители здесь нежелательны. Я не могу себе этого позволить. Я семнадцать лет на пенсии, и копы меня не знают.
– Бывает и так.
– Никаких пьяниц, никаких наркоманов, никаких женщин. В этом можете быть уверены. Но можно договориться и уладить. Если кто-то станет искать, не найдет и за год.
– А часто ваших гостей ищут?
– Ну, уж будьте уверены. Они платят, чтобы быть в безопасности. Вы здесь лишь потому, что Вайс хорошо заплатил. А когда уйдете, забудьте, где вы были. У меня есть связи. . .
– Где Сэмми Вайс?
– Второй коридор, в конце. Смотрите внимательнее.
Поднимаясь по лестнице, я думал о старухе. Она, вероятно, уже нажила состояние. Изо дня в день, из года в год сидела она здесь, получала деньги и ждала. Она не отваживалась оставить дом без присмотра. Она постоянно находилась в ожидании ареста и спала с открытыми глазами, чтобы делать деньги, которые никогда не сможет израсходовать, потому что они не дадут того, чего ей действительно хотелось. Кроме денег.
Вайс открыл на мой стук. На нем был все тот же галстук с той же самой булавкой. С понедельника он не раздевался. Он, "большой человек", обратился ко мне с язвительным смехом.
– Итак, теперь ты пришел. Ты, должно быть, услышал, что я купаюсь в деньгах.
– У меня есть клиент, который платит, - только и сказал я.
От него форменным образом пахло страхом. Судя по тому, как выглядела комната, он со времени своего прихода сюда только лежал на кровати и потел.
– Какой клиент?
– хрипло выдавил он.
– Агнес Мур.
– Не знаю такой. Она имеет отношение к делу Редфорда?
– И она. И ты.
Он схватил меня за рукав.
– Я нет, Дэнни. Я его только ударил. Как я мог кого-нибудь убить ударом кулака?
– Его закололи, Сэмми. Кинжалом.
Теперь он ухватился за мой рукав обеими руками.
– Кинжал? Что за кинжал? Пол никогда ничего не говорил о кинжале.
Я наблюдал за ним.
– Он хорошо платит, не так ли?
Вайс сел на кровать.
– Пятьсот в день, но наверняка. Завтра я сматываюсь, слышишь? И ты мне поможешь, понял?
– Пол Барон дал тебе деньги, Сэмми? Он ухмыльнулся.
– Пол не давал мне денег, он за меня поставил.
– Поставил? Каким образом?
– У Касселя, - буркнул он.
Кассель был букмекером с большими оборотами.
– Барон поставил за меня тысячу, которую мне был должен за то, что я для него сходил к Редфорду. Двадцать пять к одному, и лошадь первой пришла к финишу.
Я пристально посмотрел на него в упор.
– Барон дал тебе двадцать пять тысяч долларов? Наличными?
Его темные глаза смотрели куда угодно, но только не на меня.
– Началась моя удачная полоса. Это хорошее предзнаменование. Теперь я в порядке.