Медный лоб

Перемолотов Владимир Васильевич

Глядя на дыру в двери, я испытал острый приступ жадности. Эх, остался бы со мной тот самый браслет, что подарил Ринхас, уж я б тогда... Только что толку сожалеть, пропала вещь, отобрали сволочи.

Я распрямлял пальцы на руке и наблюдал, как товарищи осматривают каземат. Хотя, что тут осматривать - стены да кости. Да кучки...

– Эй вы, там!
– заревел Парликап. Никто не отозвался.

Их руки все возвращались к поясам, к несуществующему оружию. Без него они, я чувствовал это, ощущали себя голыми.

Только неизвестно помогли бы нам эти самые мечи с кинжалами, даже если б нам их оставили? Хотя в этом случае оставалась теоретическая возможность "процарапать" выход наружу. Или зарезаться, назло хозяевам.

Так что единственным оружием, что у нас осталось, был я сам... Моя пневматика оставалась при мне, только вот стрелять было не в кого. Они нас забудут. Дверь откроют только тогда, когда понадобится посадить сюда кого-нибудь еще или глянуть на то, что о нас останется.

Я присмотрел место на стене и, согнув руки в локтях, пару раз выстрелил. Пульки "дзинькнули" и отскочили. Не спеша подойдя, провел рукой. Ни-че-го. Ни единой щербинки... Хороший камень. Крепкий. Да еще, наверное, колдовство наложено какое-нибудь.

На вопросительный взгляд рыцаря я отрицательно покачал головой. Он перестал ходить вдоль стены и уселся напротив.

Подперев спиной стенку, я задумался. Кажется, в этот момент мы все осознали, что впереди - смерть. Не угроза смерти, а самая настоящая смерть. Мы перестали быть командой, отрядом, а стали тремя одиночками, примеряющими к себе мысль о неизбежной и неприятной смерти.

И все же надежда на Ринхаса у меня еще оставалась.

Привык я к тому, что в последний момент все как- то само собой, наверняка ведь не без его участия, разруливалось и устраивалось. Может быть, тут все пойдет как нужно?

Я уселся медной задницей на каменный пол - простуды мне бояться было нечего - и продолжил размышлять...

Подумаешь - дверь. Хоть нам её не открыть, но она же существует, а значит есть и выход.

Превратил бы меня Ринхас в терминатора Т-1000, или в пожарный шланг, чтоб я смог просочиться то самое отверстие, что в ней, и дело в шляпе. Окажись я с той стороны так все проблемы сразу разрешил бы! На всякий случай я представил себя в образе жидкого терминатора, но ничего не произошло. Колдовства в нашей каморке не прибавилось.

Я думал, думал, думал...

И придумал!

Поняв, что нашел выход, я засмеялся. Сперва тихо, а потом все громче. Верно говорят - нервы не железные. У меня они из хорошей бронзы, но тоже что-то чувствуют, наверное. Напряжение отпускало.

– Умом двинулся, - сказал Парликап, привставая с корточек.

– Нет.

Энгель-Суфат, также привстав, смотрел мне в глаза.

– Быть того не может... Он бронзовый. Там не ум - металл!

Парликап глубоко вздохнул, боясь спугнуть удачу.

– Неужели...

– Да. Он придумал что- то. Ведь придумал?

Я кивнул.

И в самом деле, все оказалось просто. Решение лежало на виду, его нужно было только увидеть. Даже странно, что это не пришло мне в голову раньше - я ведь не раз "расстреливал" себя до уменьшения в размерах, а потом набирал прежнюю форму, вбирая в себя металл. Тут нужно было сделать тоже самое... Вот и весь секрет.

Ждать иных озарений я не стал.

Встав напротив дырки, я принялся стрелять в коридор, потихоньку уменьшаясь в размерах. Там "дзинькало", словно с той стороны жернова началась весна и сосульки весело расставались с запасенной с осени водой, словно метрономы отсчитывающие время до прихода лета.

Я стрелял, стрелял, стрелял и мир вокруг меня делался все больше и больше. Через какое- то время я перестал доставать до окошка. Сперва вдвоем, а потом Парликап и в одиночку, держали меня перед отверстием, а я продолжал переносить себя из одного места в другое...

Сравнявшись размерами с дырой, я осторожно протиснулся, выглянул наружу. Людей там, как я и рассчитывал, не нашлось. Огромный коридор в обе стороны тонул в темноте, факел в державке, словно огромное солнце нависал над головой, а внизу, у стены, лежала куча пулек. Целая гора! Моя плоть и кровь, и мозги, между прочим...

Я распластался на ней и принялся приводить себя в форму.

Время от времени из-за двери слышались нетерпеливые возгласы, но я помалкивал. А вот когда вобрал в себя все, до последнего атома, показался в дыре и ехидно спросил:

– Соскучились?

Оставаясь за дверью, товарищи еще не могли радоваться так, как радовался я.

– Дверь открыть сможешь?

Настроение у меня, по эту сторону стены, возникло преотличное, и я ответил строчкой из песни:

– "Нет нам преград, ни в море, ни на суше..."

Замка тут не имелось - да и был бы... Что мне теперь замки? Зато на двери имелся засов из хорошей бронзы.

Я сперва пережег его электрической дугой - надо было проверить, действует или нет - а потом вобрал в себя. Цепь, что болталась рядом, впитывать в себя не стал. Расплавил одно из звеньев и превратил оба обрывка во что- то вроде нунчак - надо же еще и товарищей чем-то вооружить.

Слыша, как те нетерпеливо перетаптываются по ту сторону, не стал их томить сверх необходимого. Навалившись плечом, сдвинул жернов, дав им выбраться наружу.

...Наше возвращение в зал, где нам сделали столько гадостей, оказалось для хозяев крайне неожиданным. Настолько неожиданным, что даже силу не пришлось применять. Внимание на нас обратили только тогда, когда Парликап ловко швырнул свой обрывок цепи, подбив ножку красивого кресла в котором сидел настоятель. Тот упал на пол. Поднявшись, он попытался взмахнуть посохом, но я, опасаясь волшебных гадостей, перехватил палку и сломал об колено.

– Даже не думай, - сказал рыцарь.
– Жить хочешь?