Медовая ловушка
Шрифт:
Свой отпуск Кристи, как всегда, провела вместе с Конни. Она жила ради одного месяца в году, когда они могли соединиться где-нибудь в укромном европейском уголке и любить друг друга.
Так продолжалось год за годом. Но Кристи не теряла надежды на то, что рано или поздно они смогут пожениться и жить вдвоем, открыто, как муж и жена. Конни никогда не просил её подождать. Он вообще почти всегда молчал. Но по его глазам она понимала, что придется потерпеть. Москва ещё не готова была позволить ей жить тихой семейной жизнью.
Она, конечно же,
Но главное состояло в другом. Прошло немало лет с тех пор, как они с Конни познакомились, но её любовь нисколько не угасла. Конни был для неё мужчиной на всю жизнь. И он поклялся любить её до смерти.
Однажды Конни пришлось вернуться из отпуска на два дня раньше запланированного, и эти два дня Кристи провела у родителей. Мать и отец были счастливы.
Перед отъездом в Кельн Кристи вышла из родительского дома, чтобы проститься с родным городом. Она прощалась с широкими полями, с бело-кирпичными домиками вокруг холма, на котором стоят церковь и замок. Она прощалась с лежащей за холмом бескрайней равниной, болотами, покрытыми густым мхом, с тяжелыми клубящимися облаками.
Ей почему-то показалось, что все это она больше никогда не увидит, что все это только веселый мираж, который на её глазах гаснет, растворяется, исчезает в голубовато-белом сиянии.
Кристи остановилась на мостике через Вюрм. Под мостиком в светлой воде мелькали стаи рыбок. Вокруг города было множество речушек, ручьев, узких каналов, которые стекались из мхов и болот в реку, пересекающую город с юго-запада на северо-восток.
Город сверкал свежей побелкой и краской. Город выглядел как хороший дом после весенней уборки. Но молодежь не любила город. Даже подростки торопились освоить мотоцикл, чтобы вечером сгонять в соседний Мюнхен. Это всего четверть часа быстрой езды.
Жаль, что замок закрыт, подумала Кристи. Замок открывали для посетителей только в выходные на пару часов. Утешение Кристи нашла в саду с длинными рядами яблонь, цветущим кустарником, алыми маками, пионами, ирисами. На табличке, укрепленной на арке ворот, Кристи прочитала, каких птиц можно увидеть в парке. Здесь водились садовый краснохвост и завирушка лесная, хищники — карликовая ушастая сова, мохноногий сыч, орлан-белохвост.
Из сада открывался сказочный вид на бесконечную равнину. Словно на зелено-пестрой скатерти расставлены миниатюрные кофейники, солонки, перечницы и сахарницы — это виднелись высотные здания, церкви и трубы Мюнхена. А дальше Кристи разглядела Альпы, подернутые дымкой на горизонте.
В церкви святого Иакова стены были выкрашены в белый цвет. Фигуры святых на колоннах показывали инструменты, которыми их пытали. Варфоломей — нож, которым с него живьем содрали кожу. Матфей — топор, которым его разрубил палач. Симон Кананей — пилу, которой
Ради Конни, подумала Кристи, она стерпит и не такое.
В углу, между изображением Христа, пойманного и подвергнутого мучениям в доме Каиафы, и изображением Марии, пронзенной семью мечами, на маленьком пульте лежала книга поминовения усопших общины.
Прекрасный летний вечер, подумала Кристи. Заиграл орган. Она стояла у окна церкви и смотрела на голубовато-сумрачное небо над городом. «Интересно, что сейчас поделывает Конни?» — с нежностью подумала Кристи.
Она потянула его в постель раньше, чем он успел выключить телевизор. Он хотел посмотреть новости, но её руки уже стащили с него рубашку, и брюки тоже не долго на нем задержались.
Руки у неё были на редкость сноровистые и жадные. Они проникли к нему под трусы даже раньше, чем он успел приготовиться. Но секундное разочарование в её глазах тут же сменилось восторгом. Если его и можно было застигнуть врасплох, то он моментально приводил себя в боевое состояние. Верное оружие ещё ни разу его не подвело.
Он откинулся на подушку, и со вздохом удовлетворения она оседлала его. «Сладенько-то как», — прошептала она.
Уже через несколько минут бешенной скачки, задыхаясь, она стала сползать с него, и он понял, что у неё очень давно не было мужчины.
Она ласково провела рукой у него между ногами и хотела прильнуть губами, но он остановил её. Все ещё только начиналось. Теперь настал его черед. Он нежно уложил её на свое место. В течение следующего часа ей казалось, что она наконец попала в рай. Она даже не подозревала, что способна получать такое удовольствие от мужчины.
Он был похож на отбойный молоток, который забыли выключить. Она умирала и рождалась вновь, она уже не кричала, а, потеряв голос, буквально ревела от восторга, а он продолжал с прежней силой любить её, женщину, с которой познакомился только сегодня.
Неутомимость в постели была главным и единственным достоинством капитана Конрада Целлера из Комитета государственной безопасности СССР.
Поставив женщину на колени, Конни довольно подумал, что отпуск начался удачно. Привилегией отдыхать в соцстранах пользовалось только высшее руководство центрального аппарата КГБ, но для Конни сделали исключение. От него зависело благополучие одного из лучших агентов, и его отправили в ГДР на две недели.
Он бросил взгляд на включенный телевизор и увидел ликующую толпу в свете прожекторов — дело происходило в Берлине, но не мог сосредоточиться. В эту минуту ничто из происходящего в мире не имело никакого значения. Он уже чувствовал приближение вершины и занялся собой.
Для женщины это было так же чудесно. Она ревела и стонала, уткнувшись лицом в подушку. Ничего подобного в её жизни ещё не было. Она и не подозревала, что этот невзрачный, коротко стриженный мужичонка с животиком и дряблой мускулатурой окажется таким опытным и изощренным любовником.