Медовый месяц в Греции

Браун Джеки

– Мусака. Обожаю! – сказала Дарси, понятия не имея, что это за блюдо. Но она была заинтересована как едой, так и спутником.

Ник привел ее в кафе, где время словно отмотали назад благодаря старинной архитектуре и ретроинтерьеру. Пока они пробирались к столику в глубине помещения, разговоры вокруг смолкли. Дарси показалось, что она тут единственная иностранка. Впрочем, удовлетворив свое любопытство, посетители вернулись к болтовне.

Спустя пару минут появился официант и принял заказ. Дарси решилась попробовать мусаку,

отчасти потому, что Ник ее рекомендовал, отчасти потому, что другие названия блюд в меню были ей вообще незнакомы. Ник заказал то же, плюс кофе для двоих и бутылку минералки.

– Надеюсь, греческая еда вам понравится, – сказал Ник, когда они остались одни. – Кстати, не пора ли нам перейти на «ты»?

– Вот и я хотела внести это предложение. Так что такое мусака?.

Ник расхохотался:

– Мусака — это такое блюдо из баклажанов. Как ты относишься к баклажанам?

– Обожаю. М-м-м!

Она действительно ела баклажаны… как-то раз. Злюка Эвелин обжарила их в панировочных сухарях и залила томатным соусом с пармезаном. После этого угощения у Дарси приключилось несварение. Впрочем, оно могло быть вызвано вовсе не баклажанами, а «гостеприимством» матери Тэда и ее язвительными замечаниями.

Но Ника было не так-то легко провести.

– Тебе, как видно, нравится пробовать новое. Авантюристка! – В его глазах сверкнуло любопытство.

Ей понравилась такая оценка.

– Я предпочитаю быть открытой обстоятельствам. Почему бы не воспользоваться шансом, если судьба его предлагает?

Ник улыбнулся:

– Действительно, почему?

Несколько секунд он молча и изучающе смотрел на нее. Дарси с трудом заставила себя не ерзать под этим пронзительным взглядом. Он что, представляет ее голой?

– Скажи мне, что у тебя на уме.

– Небольшая просьба.

– Сделаю что смогу, – с замиранием сердца ответила Дарси.

На этот раз его смех был тихим, интимным и странно возбуждающим.

– Нельзя так отвечать мужчине, агапи му. Если бы я оказался бессовестным гадом, ты после такого ответа могла бы нарваться на неприятности.

Дарси была слишком заинтригована и увлечена Ником, чтобы почувствовать тревогу. Может, дело в теплом взгляде его карих глаз или в чуточку виноватой улыбке, изогнувшей чувственные губы. Она была уверена, что Ник не опасен. Не опасен для чего? Для ее здравомыслия? Вот тут закрадывались сомнения.

– Но совесть-то у тебя есть.

– Откуда такая уверенность?

– Не будь у тебя совести, ты не стал бы самоотверженно помогать мне вчера, при этом не требуя ничего взамен.

– И вот сегодня я пришел просить у тебя одолжения. – Тут выражение его лица стало серьезнее. – Ты, конечно, имеешь полное право отказаться от моего предложения. Я просто хочу внести ясность с самого начала.

Предложение. Это простое слово, сказанное с восхитительным акцентом, вызвало ощущение теплоты внизу живота. Сидя с Ником в маленьком кафе, она чувствовала себя опытной, утонченной и далекой от той неловкой

молодой женщины из Буффало, которая позволяла себе съеживаться под обвинительными интонациями властной матери Тэда.

Она с удовольствием услышала, с каким великолепным безразличием прозвучал ее голос, когда она произнесла:

– Понятно. Так что за предложение?

– Я бы хотел пригласить тебя на ужин сегодня вечером.

– На ужин?

– Да, на ужин. – После секундного колебания он добавил: – С моей семьей.

Дарси приоткрыла рот от удивления. С Тэдом они встречались больше года, прежде чем он пригласил ее к себе и познакомил с матерью. Н-да, мало же она знает о местных «предложениях». И все же…

– Ну как, скажешь хоть что-нибудь? – спросил наконец Ник. В уголках его губ таилась улыбка.

– Прости, – промямлила она, – я просто чуточку удивилась.

– Конечно, удивилась. Мы только встретились. И это с моей стороны весьма нескромная просьба.

Дарси не успела ответить. Официант принес бутылку воды, два стакана и две крохотные чашки кофе. Она сделала глоточек. Кофе оказался куда крепче обычного, очень сладкий и горячий. Она обожгла язык, но даже не заметила этого. Где же кроется подвох? Может, скрытая камера спрятана поблизости, а съемочная группа ждет подходящего момента, чтобы выскочить из укрытия и сообщить, что она стала героиней шоу «Розыгрыш».

Дарси огляделась, отмела версию о съемке и спросила:

– Зачем ты хочешь познакомить меня с родителями? Не то чтобы я не была польщена твоим приглашением, – торопливо добавила она, – но мне интересно.

– Я говорил тебе, что приехал в Афины на свадьбу брата.

Она кивнула.

– Мои мать и бабушка уже несколько месяцев ломают голову, пытаясь найти для меня спутницу.

– А сам ты не можешь найти? – Дарси прикусила язык. – Я имею в виду… то есть ты один. – Она опустила глаза и сделала второй глоток кофе, который снова обжег язык. Хорошо, может, это удержит ее от дурацких замечаний.

– Сейчас у меня нет отношений. – Он поднял темные брови. – А как насчет тебя? Свободна ли ты?

– Свободна.

Да, она свободна. Свободна от вялой привязанности Тэда, от ядовитых уколов исподтишка его матери. Свободна от благожелательного вмешательства собственной матери и благожелательных советов сестер. Короче говоря, абсолютно свободна. И теперь Дарси наслаждалась флиртом, обществом привлекательного мужчины и могла, если ей захочется, принять его приглашение на ужин. И она склонялась к тому, чтобы согласиться на предложение.

Карие глаза Ника потеплели.

– Очень хорошо. Превосходно. С моей стороны было бы некрасиво приглашать на ужин женщину, у которой кто-то есть.

– Об этом можешь не беспокоиться. – Чувствуя прилив храбрости, она добавила: – Я отвечаю за свои слова.

– Еще одна причина, чтобы проникнуться к тебе симпатией. Вернемся к моей ситуации. Дело в том, что мама и бабушка, питая самые добрые намерения, считают, что я в тоске и печали.

– В тоске и печали? – Дарси не понравилось, как это прозвучало. Намекало на другую женщину за кадром.