Медовый месяц
Шрифт:
Джессика секунду смотрела в глаза поверенному.
— А «определенная сумма денег» — это примерно сколько? — спросила она.
Снова взглянув в бумаги, юрист назвал сумму, от которой у Джессики перехватило дыхание.
— Но это же очень много! — воскликнула она.
Однако ее собеседник пожал плечами.
— Ваше состояние от этого не пострадает. Ваш дедушка, насколько я помню, выразился в том смысле, что, раз уж вы выходите замуж за синьора Ринальдо, это не самое плохое помещение капитала.
Вернувшись
Все, что сказала Лоренца Кардуччи, все, что сказал старый Витторио Аккилини, встало на свои места. Необязательно обладать сверхвысоким интеллектом, чтобы понять, что именно произошло месяц назад в тот безумный уик-энд.
Во-первых, дядя Витторио хотел, чтобы племянник женился, и притом на богатой женщине. И похоже на то, если только она правильно поняла слова дяди Ринальдо, — что синьор Витторио и мистер Энгус сговорились обо всем по телефону.
Джессика прекрасно знала: ее деду тоже не терпелось пристроить внучку. Старому Энгусу хотелось, чтобы у Джессики было на кого опереться, когда она станет наследницей всего его состояния.
И тут, словно в ответ на молитвы старика, появляется Ринальдо, якобы приехавший лично искать потерянную партию вина.
Джессика знала, что он провел некоторое время в офисе ее деда. Тогда-то они и могли составить этот план, сказала себе она, дрожа от ярости при мысли, что оказалась марионеткой, пусть и не в чужих руках.
А когда Ринальдо по приезде в Абердин заметил, как действует на Джессику его обаяние, то наверняка решил, что это его шанс. И ухватился за него обеими руками. Поскольку легко догадался, что Джессика до сих пор влюблена в него. И ему не составило никакого труда свести с ума глупую наивную простушку.
Нет, надо отдать ему должное, Ринальдо работает быстро! Всего три дня безумного секса — и Джессика с радостью пообещала выйти за него замуж.
А затем он вернулся в Эдинбург сообщить прекрасную новость деду. И улетел в Италию.
Ничего удивительного, что дядя Витторио был счастлив как дитя! Кажется, все — кроме нее, конечно, — знали, что, когда умрет ее старый дедушка, Ринальдо получит достаточно денег, чтобы расширить свою компанию, как он того желал.
Лоренца права: она, Джессика, и в самом деле тупая идиотка, пойманная в ловушку брака по расчету…
По мере приближения дня поминальной службы — и прилета Ринальдо — Джессике казалось, что только гнев на собственную глупость и на омерзительное поведение мужа дает ей силы жить. Беда заключалась не только в том, что она подпала под чары Ринальдо. Даже теперь, зная, какой он подлец, Джессика не могла изгнать его из своего сердца. Она жаждала Ринальдо и сходила с ума от неистового желания.
Единственное благо, что из-за разницы во времени между Калифорнией и Эдинбургом они почти не разговаривали по телефону. Джессика собиралась объясниться с мужем, но не через океан!
И хотя ее по-прежнему обуревали гнев и ярость, более жуткое чувство снедало Джессику — ощущение полного одиночества. Она теперь осталась одна во всем мире.
Да, у нее были крестная мать, друзья. Но семьи не было. Ни сестер, ни братьев, ни родителей, ни тетей с дядями — совершенно никого, кто поддержал бы ее в это тяжелое время. Поэтому-то Джессика ничего не могла поделать с растущим чувством беспредельного одиночества. Ведь ее предал муж — единственный человек, на которого она полагалась и которого любила всем сердцем.
Спустившись к завтраку в день поминальной службы, которая должна была состояться в одиннадцать часов, Джессика подумала, что глупо ожидать возвращения Ринальдо.
Да и с какой стати ему приезжать? Он знает, что получит необходимые ему деньги. Так зачем притворяться дальше, зачем строить из себя любящего и преданного мужа?
Джессика посмотрела на себя в зеркало и нахмурилась при виде бледного лица, которое казалось еще бледнее из-за черного траурного платья.
За столом она не смогла проглотить ни крошки, только выпила кофе, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Она взглянула на часы: десять. Через полчаса за ней приедет машина. Секретарь покойного мистера Энгуса позаботился, чтобы внучка его патрона прибыла в церковь раньше гостей.
И тут совершенно неожиданно Джессика услышала глубокий голос Ринальдо — тот здоровался с Джеймсом, дворецким, — и его уверенную поступь: муж шел по коридору в кабинет.
— Извини, что я так поздно, дорогая, — сказал он, бросая дипломат на ближайший стул. — Едва успел на самолет, спешил изо всех сил. Как ты?
— Как я? — Джессика пронзительно рассмеялась. — О, чудесно! Лучше не бывает!
— Что с тобой? — спросил Ринальдо, слегка нахмурившись.
— Надо тебе сказать, я нанесла чрезвычайно любопытный визит семейному поверенному как раз после твоего отъезда. Я уверена, ты теперь прекрасно знаешь, что можно не заботиться о деньгах на модернизацию своей компании… Мой дедушка сдержал обещание, не так ли? — угрюмо добавила Джессика.
Ринальдо пожал плечами.
— Не понимаю, о чем ты, — сказал он и благодарно кивнул Джеймсу, который внес в кабинет поднос с кофейником и чашками. — Как раз то, что мне нужно. Полет был длинным и до ужаса утомительным, — сообщил Ринальдо, наливая себе кофе. — Будешь еще, Джесси?