Медовый Спас
Шрифт:
– Непорядок, когда покойников звери грызут. Людей похоронить надо. Да так закопать, чтобы ни медведь, ни росомаха могилы не разрыли. Надо будет место падения самолёта отыскать и людей туда привести. Покойников положено хоронить.
– А разве спасатели рано или поздно не придут на место падения самолёта?
– Какие ещё спасатели? Разве в такой огромной тайге легко отыскать упавший самолёт? Глухомань тут! Правда, упавшие вертолёты наши люди иногда находили в тайге. Но это было далеко отсюда и от Звон-острова.
– Значит, глушь здесь?
– Глушь! Никакой цивилизации! – радостно подтвердил лодочник.
– А как вас зовут?
– Игорь Стравинский. Обращайся ко мне просто: Игорь, – прервав молчание, представился незнакомец. – Сразу скажу, что к великому композитору я никакого отношения не имею.
– Ты сказал, что здесь живут люди. Далеко отсюда населённый пункт?
– На Звон-острове стоит село. Километрах в двадцати отсюда. Сейчас мы выйдем в речку Каменку, которая впадает в Уклейку. Там придётся грести против течения. А из Каменки мы попадём в небольшую речку, которая вытекает из озера, на котором стоит Звон-остров.
– Толя дотянет до Звон-острова? – кивнув на бледного Анатолия, спросил Павел.
– Должен. Вроде, на вид – он крепкий мужик.
– А больница на том острове есть? Ему нужны антибиотики. Кажется, у него начинается жар, – потрогав лоб Анатолия, сказал Павел.
– Какая ещё больница? В селе только полсотни домов стоят да храм, а вокруг тайга на сотни вёрст. Ни больницы, ни магазина, ни школы, ни почты у нас нет. Мы обособленно живём. Ушли мы от суетной жизни на этот остров.
– Отшельники, значит?
– Какие же мы отшельники? Нас там не меньше сотни человек живёт.
– Староверы, что ли?
– Это как? – не понял Игорь.
– Вы к старой православной вере принадлежите или вы сектанты какие? Храм-то, говоришь, у вас есть.
– Мы не сектанты и не староверы Ты об этих вещах лучше с отцом Савелием потом потолкуешь.
– Хорошо, – сказал Павел и переключился на созерцание тайги, подступавшей к берегам реки.
Спустя некоторое время Игорь вывел лодку в другую реку, которая впадала в Уклейку.
– Мы уже плывём по Каменке. Скоро до Звон-острова доберёмся, – пообещал Игорь.
Крутой правый берег Каменки порос елями, а к левому низкому каменистому берегу подступали ольховые заросли и берёзовое мелколесье, за которым виднелись холмы, поросшие густым лесом.
– Речки у вас здесь полноводные и широкие, а названия у них простецкие – Каменка да Уклейка.
– Это местные названия. На картах эти речки могут называться иначе.
– А как же вы без врачей тут живёте?
– Почему же без врачей?
– Ты же сказал, что у вас тут нет больницы.
– Правильно. Нет больницы, но лекарь есть. Он и аптекарь, и хирург, и терапевт, и этот, как его… уролог. Травами он лечит. А в травах и антибиотики, и все остальные полезные вещества присутствуют. Родион, к тому же, болезни может заговаривать. Пошепчет, свечой поводит над больным, смесь из настоя трав с мёдом даст выпить, мазью из мёда и помёта летучих мышей больное место намажет – и болезнь отступит. Раненых и покалеченных хищными зверями он быстро на ноги поднимает. Твоего раненого товарища следует к нему поскорее доставить.
– Родион – местный знахарь и колдун?
– Зачем ты сразу на человека ярлыки навешиваешь? Какой он колдун? Родион по праздникам в храм ходит. А ещё Родион – пасечник. Мёд у него очень вкусный.
– Вкусный мёд, говоришь? – с удивлением спросил Павел.
– Ну, да, вкусный! Он и медовуху готовит. А что такого? Ты чему так удивился?
– Ты телевизор смотришь?
– Нет. Телевизоров у нас нет. Отец Савелий не велит смотреть телевизоры. У тех, кто на Звон-остров приходит с маленьким телевизором, мобильным телефоном или радиоприёмником, отец Савелий все эти вещи отбирает и уничтожает. Он говорит, что такие предметы несут в себе отрицательную энергию. Да и приёма тут нет.
– Всё-таки, сдаётся мне, у вас тут секта. И как часто к вам на остров приходят новые люди?
– Коренных жителей – стариков, деды которых жили на Звон-острове испокон веков, с десяток осталось. Остальные – пришлые люди, да их дети, из городов и посёлков. Только к нам не всякий может попасть. Рекомендации местных жителей нужны. Новых жителей редко доставляют на Звон-остров. Переселенцев с завязанными глазами везут на лодке по реке от установленного места, которое находится в ста километрах отсюда. Бывает, люди и сами сюда случайно попадают. Но это, вроде вашего случая – редкость. Я сам сюда из города перебрался, когда мне исполнилось тридцать лет. Надоело баранку крутить. У дальнобойщика сам знаешь, какая жизнь тяжёлая. Я и брата с собой на Звон-остров уговорил отправиться. Здесь я обзавёлся семьёй. Правда, жена моя, давно уже померла, а брат погиб.
– Что же, мне глаза не завязал?
– А зачем? Ведь ты не знаешь, где находишься. Сам ты отсюда не выберешься – в тайге сгинешь. Были такие, кто у нас не смог прижиться. Они в тайгу уходили. Ведь лодки и плоты у нас всегда под присмотром – по воде далеко не уйти. А потом в лесу находили останки таких смельчаков. Больно здесь волки и медведи лютые, да и рыси, и росомахи неласковые… Так почему ты меня про телевизор спрашивал?
– Если бы ты смотрел новости по телевизору, то знал бы, что заражённые вирусом пчёлы во всём мире погибают и перед своей гибелью людей жалят до смерти.
– Вот и этот факт тоже указывает на неправедную жизнь в городах. Значит, прав отец Савелий.
– Так у вас на острове все пчёлы живы и здоровы?
– Живы и здоровы. А что им сделается?
– А ты видел медвежью тушу, которая лежала чуть в стороне от рыси, которую я зарубил?
– Видел. Ты медведя тоже топором завалил или вилами проткнул?
– Это не я медведя убил. Его рой диких пчёл изжалил до смерти.
– Да ладно! – удивился незнакомец. – Матёрого медведя пчёлы изжалили насмерть?