Медовый Спас
Шрифт:
Игорь и Павел направились к большой избе, стоявшей возле причала. Туда же бородачи, которые были очень похожи друг на друга, понесли не подававшего признаков жизни Анатолия.
Фотиния направилась к сараю, вокруг которого росли высокие кусты отцветшей сирени.
Седобородый старик с выцветшими серыми глазами и кареглазая старушка, голова которой была повязана белым марлевым платком, встретили гостей на крыльце.
– Заходите, добрые люди! – пригласил хозяин.
В просторной избе было несколько комнат. Игорь и Павел зашли в самую большую комнату с двумя окнами. Обстановка здесь была простая – длинный стол, две скамьи, пара табуреток, шкаф, комод и покрытая белым покрывалом железная кровать, на которой лежал пушистый чёрный кот. В углу белела печь с лежанкой. На стене висели две винтовки.
Павел обратил внимание, что в избе не было электрических светильников.
– Прими раненого, Фёдор, – обратился к хозяину Игорь. – Фотиния сказала, что его можно к вам доставить.
– Где раненый-то? – спросил Фёдор.
– Его сейчас принесут, – сказал Игорь.
– Покорми гостей, Арина! – попросил хозяин старуху и обратился к гостям:
– А вы присаживайтесь за стол.
Хозяйка стала греметь кастрюлями за стеной, где располагалась кухня, а старик сел напротив Павла и внимательно посмотрел ему в глаза. Павел выдержал этот взгляд.
– Фёдор, – перестав глядеть гостю в глаза, представился старик.
– Павел, – ответил гость.
– Откуда родом будешь?
– Я москвич.
– Ясно, – проговорил Фёдор, но что именно ему было ясно, Павел не понял.
Бородачи внесли Анатолия в избу и положили его на кровать.
– Фёдор Петрович, мужик-то, похоже, собрался помирать. Спасать его надо! – забеспокоился один из бородатых мужиков.
– Пасечника уже ищут. Его недавно видели возле мастерских. Успеет ли он? – спросил второй бородач.
– Успеет. А вы ступайте. Раненому вы не поможете, а Родиону только мешать будете, – сказал старик.
Бородачи ушли, а вскоре в комнату зашла Фотиния.
– Пасечника уже позвали. Родион скоро сюда придёт, – сообщила девушка, мельком взглянув на Павла большими голубыми глазами.
– А где живёт пасечник? – поинтересовался Павел.
– В центре острова. Там у него пасека.
– Как быстро его известили, а я слышал, что у вас тут мобильников нет, – удивился Павел.
– У нас тут своя почта работает. Голуби быстро летают. Фотиния на пасеку голубя отправила с запиской, – объяснил старик.
– А вы сами здесь давно живёте? – поинтересовался Павел. – Вроде как говорите вы по-городскому.
– Угадал. Я не из коренных обитателей Звон-острова. Да и большинство из старожилов уже по-старому не говорят. А я со своей женой Ариной сюда тридцать пять лет назад перебрался. Вот и Фотинию здесь родили, – хозяин кивнул на смутившуюся и зардевшуюся девушку.
– Гляжу, у тебя, дед, красивая дочь. Только вот имя у неё странное, старинное, – сказал Павел.
– По святцам так вышло, – сказал Фёдор и попросил дочь:
– Фотиния, выйди ненадолго. Мне с гостем нужно поговорить. Да и при лечении раненого тебе здесь находиться необязательно.
Как только Фотиния вышла из комнаты, хозяин набросился на Павла:
– Какой я тебе дед?! Мне ещё нет пятидесяти лет.
– Простите, – сказал Павел.
– Да, видно старит меня борода. Пора мне её сбрить. Это у нас отец Савелий придумал, чтобы мы бороды не брили. Отец Савелий строгий, – сказал Фёдор. – Говорят, давным-давно он в глаза стал осуждать своего церковного начальника за то, что тот ездит на дорогом импортном автомобиле. Да и денежки приходские пустил на строительство своего загородного дома с золотыми люстрами и с бассейном.
– Эка невидаль! Да у нас так многие чиновники поступают, – махнул рукой Павел.
– А священник – это не чиновник, мил человек! Он духовное лицо. Люди смотрят, как он живёт – добродетельно или нет. Оттого в городах и сёлах многих у нас бардак и творится, что многие истинную веру утратили, в церковь только для вида ходят и свечки ставят так, чтобы их другие прихожане заметили – мол, и они – как все, значит, в Бога веруют, как положено. Изредка к нам приходят новые люди и рассказывают, что мало что меняется в лучшую сторону на Большой Земле.
– Я считаю, что вера в Бога должна быть в душе человека.
– Так в этом никто и не сомневается. Вот представится у тебя возможность – поговоришь на эту тему с отцом Савелием. Он тебя наставит на путь истинный и подлечит. Вид у тебя, гляжу, нездоровый, – заметил Фёдор и спросил:
– Как же вы в наших краях очутились?
– Летели на самолёте, который потерпел крушение. Мы выжили. Потом вышли к избушке на берегу Уклейки, а там нас Игорь подобрал, – рассказал Павел.
– Я вовремя подоспел. Его друга – Анатолия сильно рысь порвала, – сказал Игорь.
– К нам всякие люди попадают – и больные, и здоровые, и добрые, и не очень. Вот, например, километрах в восьмидесяти от нашего острова три человека выжили после падения легкомоторного самолёта. Случайно они вышли к Светлому озеру. Мы их к себе жить взяли. А иные люди сюда намеренно приходят, чтобы обосноваться на Звон-острове. У нас есть друзья в городах, которые помогают таким людям.
– Здорово, мужики! Где раненый? – раздался громкий голос.
Павел оглянулся. В дверях стоял могучий широкоплечий седобородый мужик в синей рубахе, подпоясанной красным широким кушаком, и в белых штанах. В правой руке он держал холщовую сумку.
– Здорово, Родион! – приветствовал его хозяин.
– Здравствуйте! – сказал Павел, удивившись росту и стати пасечника, которому, судя по количеству морщин на лице, было много лет.
Родион посмотрел на Павла и сказал:
– Гляжу, ты вроде не раненый, но болеешь. Бледный ты и хлипкий. Тебя надо подлечить.
– Ты сначала Анатолию помоги. Ему сейчас хуже, чем Павлу. Без сознания он. Помирает, – сказал Фёдор и кивнул на кровать, где лежал Анатолий.
– Какой он толстый! – удивился Родион. – Вы решили меня удивить? Ну и гости к вам пожаловали – один тощий, как жердь, а другой жирный, словно кабан.