Медуза
Шрифт:
– А он не мог отправиться в гости к вашей матери в Австралию?
Паола Пассарини решительно покачала головой.
– Я бы знала. «Почему ты тоже не приехала? Я уже год тебя не видела!» И так далее, и так далее.
Зазвонил телефон, но Паола не успела снять трубку – сын опередил ее. Подойдя к арке, отделявшей одну часть жилого помещения от другой, она стала напряженно вслушиваться, однако молодой человек нарочно говорил очень тихо.
– Боюсь, это все, что я могу вам сообщить, – сказала она Дзену, возвращаясь на место.
Дзен кивнул и встал.
– А как насчет вашего мужа? – спросил он.
Паола насторожилась.
– Моего мужа? При чем тут мой муж?
– Я подумал, что, вероятно, у него есть какие-нибудь соображения относительного того, где может быть ваш брат?
– Что ж, вы, конечно, можете поинтересоваться у него самого.
Она посмотрела на Дзена так многозначительно, что он наконец понял.
– Простите, я думал… – Он кивнул головой в ту сторону, откуда был слышен приглушенный голос.
– Это мой сын Сиро, – последовал ответ.
– Понимаю.
– Он пишет программы.
– Программы?
– Для компьютеров. И посылает сделанную работу по Интернету, поэтому нет необходимости каждый день ходить в контору. И еще он помогает мне со счетами по хозяйству. Это удобно для нас обоих.
Говорила она в несколько агрессивном тоне, что заставило Дзена усомниться в правдивости ее версии. Она вышла замуж рано, догадался Дзен, вполне вероятно, по причине беременности, чтобы «заработать очко» так же, как старался сделать это ее брат своим вступлением в армию. Но брак распался, и теперь она отчаянно держалась единственного оставшегося в ее жизни мужчины, чтобы не оказаться совсем одной. Дзену стало жалко Паолу Пассарини, хотя было в ней что-то нездоровое. Дзену пришла в голову мысль о фрукте, который был сорван зеленым и начал гнить, так и не созрев.
– Благодарю, что уделили мне время, сеньора, и прошу прощения за беспокойство.
Дверь с грохотом распахнулась, и молодой человек проследовал мимо них.
– Пойду погуляю с Констанцо, мама.
– Когда ты вернешься?
– Не знаю. Может, останусь у него ночевать.
– Только обязательно позвони мне. Ты же знаешь – я буду волноваться.
Мужчины покинули квартиру почти одновременно, и в результате им пришлось вместе дожидаться лифта в неловком молчании, которое в конце концов нарушил Сиро.
– Думаю, я знаю, где может быть мой дядя.
Дзен, мысли которого были заняты тем, где провести ночь, посмотрел на него в изумлении, но Сиро ничего не добавил.
Туман снаружи стал еще гуще, чем прежде. Дзен возблагодарил его за милосердие, поскольку туман скрывал от глаз окружающее уродство. Выросшему в Венеции, ему было тяжело привыкать к большинству других городских пейзажей, тем более к такому психотическому бетонному брутализму, лишенному всякого смысла, Не говоря уж о красоте. Молодой человек указал в дальний конец улицы, где сквозь скопление миазмов пробивался неоновый свет.
– Вон там я встречаюсь с моим другом. Идемте, я изложу вам свою догадку.
Пройдя метров двадцать, они оказались возле унылого кафе, расположенного в тыльной части многоквартирного жилого дома. Внутри было пусто, похоже, бармен собирался закрывать заведение. На экране телевизора, подвешенного на штативе над стойкой, шло игровое шоу. Дзен заказал кофе, Сиро – коку.
– Мне это стукнуло в голову, когда тот парень уже ушел, – сказал он.
– Офицер карабинеров, который приходил вчера?
– Если это был офицер карабинеров.
– Что вы имеете в виду?
– Мама была в ванной, когда в дверь позвонили, поэтому открывать пошел я. Он представился карабинером. Я попросил его предъявить удостоверение, он сказал, что у него с собой только визитка. Однако, когда он открыл портмоне, я увидел, хоть и вверх ногами, вставленное в него удостоверение, на котором значилось другое имя и было указано, что он – сотрудник военной контрразведки.
Дзен пристальным долгим взглядом посмотрел молодому человеку прямо в глаза.
– А вы приметливы, ничего не упускаете, – сказал он. Сиро небрежно пожал плечами.
– Может, поэтому я и стал писать компьютерные программы. Все дело в деталях. Это, кажется, действительно мой конек.
Он бросил на Дзена язвительный взгляд.
– А вы так-таки не знали, что тайная полиция гоняется за моим дядей?
– Во всяком случае, меня об этом не уведомили, – невозмутимо ответил Дзен. – SISMI не славится своей готовностью сотрудничать с другими службами. Но нередко ведутся параллельные расследования. И правая рука зачастую не знает, что делает левая.
Дзену показалось, что Сиро колебался – сделать или не сделать по этому поводу некое остроумное замечание, вероятно, политического свойства, – но, видимо, решил воздержаться.
– Как он выглядел? – спросил Дзен.
Сиро снова пожал плечами.
– Если коротко – головорез. Сломанный нос, бритая голова, накачанные бицепсы. У меня, честно говоря, мурашки по коже побежали. Он выспрашивал маму о каком-то «месте в деревне». Она ему ответила, что у Габриэле нет другой собственности, кроме квартиры и Милане. Но что-то запало мне в голову. И только когда появились вы, я сообразил, что все время знал ответ на этот вопрос.
Дзен допил свой кофе и попросил повторить заказ для них обоих.
– Судя по всему, ваш дядя может стать главным свидетелем в очень сложном деле, которое мы расследуем, – Сказал он. – Мы, разумеется, хотели бы как можно скорей с ним поговорить, но, скажу откровенно, мы еще и опасаемся за его жизнь.
– Думаете, ему грозит опасность?
– Я в этом уверен.
– А секретная служба? Она на стороне защиты или нападения?
Дзен долго сидел, уставившись в пол и ничего не отвечая, потом наконец признался: