Медведь и соловей
Шрифт:
— Мне уже хватило возвращения мертвых, — Вася старалась говорить бесстрастно. Но ее голос дрогнул.
— Полагаю, да, — ответил он, но настороженность пропала с лица. — Я буду помнить его смелость, Вася, — сказал он. — И твою.
Ее губы скривились.
— Всегда? Пока я не лягу, как отец, в холодную землю? Что ж, это стоит помнить.
Он промолчал, они смотрели друг на друга.
— Что ты от меня хочешь, Василиса Петровна?
— Зачем умер мой отец? — спешно спросила она. — Он нам нужен. Если кто и должен
— Он сам выбрал, Вася, — ответил Морозко. — Это его право. Он не поступил бы иначе. Он умер за тебя.
Вася покачала головой и прошла по кругу.
— Откуда отец знал? Он пришел на поляну. Он знал. Как он смог нас найти?
Морозко замешкался, а потом медленно сказал:
— Он вернулся домой до того, как остальные обнаружили, что ты и твой брат пропали. Он отправился в лес на поиски. Та поляна зачарована. Пока дерево не умрет, оно держит Медведя там. Он знал, что нужно, лучше меня. Он притянул отца к тебе, как только тот вошел в лес.
Вася долго молчала. Она посмотрела на него, щуря глаза, он выдержал ее взгляд. А потом она кивнула, и:
— Я должна кое — что сделать, — резко сказала Вася. — Мне нужна твоя помощь.
* * *
«Все пошло не так», — думал Константин. Петр Владимирович погиб от дикого зверя на пороге своей деревни. Анна Ивановна, как говорили, убежала в лес в приступе безумия. Это его не удивило. Она была безумной и глупой, все это знали. Но он все еще видел ее безумное бескровное лицо. Оно появлялось перед его глазами.
Константин отчитал службу для Петра Владимировича, едва понимая, что говорит, он ел с остальными на похоронах, едва осознавая, что делает.
Но в сумерках в дверь его комнаты постучали.
Когда дверь открылась, он выдохнул с шипением и отпрянул. Вася стояла на пороге, свеча озаряла ее лицо. Она стала красивой, бледной и отдаленной, изящной и встревоженной.
«Она моя. Бог послал ее ко мне. Это его прощение».
— Вася, — сказал он и потянулся к ней.
Но она была не одна. Она прошла, и фигура в темном плаще появилась из теней за ее плечом, шагая рядом. Константин видел лишь, что лицо там бледное, а ладони тонкие.
— Кто это, Вася? — сказал он.
— Я вернулась, — ответила Вася. — Как видите, не одна.
Константин не видел глаза мужчины, они были впавшими глубок. Ладони были худыми, как у скелета. Священник облизнул губы.
— Кто это, девочка?
Вася улыбнулась.
— Смерть, — сказала она. — Он спас меня в лесу. Или не спас, и я призрак. Сегодня я ощущаю себя привидением.
— Ты безумна, — сказал Константин. — Незнакомец, кто ты?
Он не ответил.
— Живая или мертвая, но я пришла сказать тебе покинуть это место, — сказала Вася. — Вернись в Москву, Владимир, Царьград или катись в ад, но уйди до того, как расцветут подснежники.
— Мое задние…
— Выполнено, — Вася шагнула вперед. Мужчина в плаще за ней,
— Нет — но он прижался к стене комнаты. Его зубы лязгнули.
— Да, — сказала Вася. Она наступала, пока не оказалась на расстоянии прикосновения. Он видел изгиб щеки, упрямый взгляд. — Или мы устроим вам безумие, какое было у моей мачехи перед концом.
— Демоны, — Константин тяжело дышал. Холодный пот выступил на его лбу.
— Да, — сказала Вася и улыбнулась, дитя дьявола. Темная фигура рядом с ней улыбнулась медленной улыбкой черепа.
И они пропали так же тихо, как и пришли.
Константин рухнул на колени в тени у стены. Он протянул руки.
— Вернись, — молил священник. Он замолк, слушая. Его руки дрожали. — Вернись. Ты меня поднял, но она отказалась. Вернись.
Он думал, что тени дрогнули. Но слышал только тишину.
* * *
— Думаю, он это сделает, — сказал Вася.
— Скорее всего, — сказал Морозко и рассмеялся. — Я никогда не делал этого по велению другого.
— Полагаю, ты все время пугаешь людей сам, — сказала Вася.
— Я? — сказал Морозко. — Я лишь сказка, Вася.
Теперь уже рассмеялась она. А потом смех застрял в горле.
— Спасибо, — сказала она.
Морозко склонил голову. А потом ночь будто укутала его собой, и осталась лишь темнота там, где он был.
* * *
Все в доме спали, только Ирина и Алеша сидели на кухне. Вася пробралась тенью. Ирина плакала, Алеша держал ее. Без слов Вася села рядом с ними и обвила обоих руками.
Они какое — то время молчали.
— Я не могу остаться, — тихо сказала Вася.
Алеша посмотрел на нее, печальный и уставший от боя.
— Все еще думаешь о монастыре? — сказал он. — Не нужно. Анна Ивановна мертва, как и отец. Я получил землю в наследство. Я о тебе позабочусь.
— Ты должен показать себя людям, — сказала Вася. — Они не будут тебе рады, зная, что ты скрываешь безумную сестру. Ты знаешь, сколько людей винит меня во всем этом. Я ведьма. Священник не говорил?
— Не думай об этом, — сказал Алеша. — Тебе некуда идти.
— Разве? — сказала Вася. Огонь озарял ее лицо, стирая следы горя. — Соловей отвезет меня хоть на край земли, если я попрошу. Я отправлюсь в мир, Алеша. Я не буду невестой человека или Бога. Я поеду в Киев, Сарай и Царьград. Я посмотрю, как солнце озаряет море.
Алеша уставился на сестру.
— Ты безумна, Вася.
Она рассмеялась, но со слезами на глазах.
— Точно, — сказала она. — Но у меня будет свобода, Алеша. Сомневаешься во мне? Я принесла подснежники мачехе, а должна была умереть в лесу. Отец умер, никто не помешает. Скажи честно, что ждет меня тут, кроме стен и клеток? Я буду свободна, я не буду никому мешать.