Медвежатник
Шрифт:
— Я всегда мечтал иметь понимающую женщину, — улыбнулся Савелий, — и, кажется, мне это удалось.
Родионов поднялся. Через две минуты он был уже одет. Критически взглянул на себя в огромное зеркало, поправил двумя пальцами чуть-чуть сбившийся галстук. Трость одиноко стояла в самом углу.
Лиза тоже уже оделась. В ней ничего не оставалось от прежней девушки — страстной и нетерпеливой, — какой она предстала всего лишь несколько минут назад. Савелия Родионова всегда удивлял талант девушек выглядеть очень невинно даже после самого страстного свидания. Савелию пришлось слегка
— Когда тебя ждать?
— Я думаю, ты не обидишься, если эту ночь ты проведешь без моего общества?
— Я буду ревновать, милый.
— Только не сильно, — Савелий поцеловал на прощание Елизавету.
Савелий пообещал извозчику за быструю езду целый рубль, и молодой возница — похабный сквернослов — так погонял сивую кобылку через весь город, словно хотел удрать от собственной смерти.
За два квартала Савелий велел остановиться. Небрежно бросил три рубля на передок и проговорил:
— А это тебе премиальные. Больно хорошо ты по матушке излагаешь.
— А мы, ярославские, все такие, — неожиданно улыбнулся парень, показав щербатый рот. — Ты бы, барин, как-нибудь к нам на извозный двор зашел. Там таких матерщинников можно встретить, что душа от зависти в пятки уходит, — проклюнулась в хрипатом голосище трогательная теплота.
— Обязательно, — серьезно отозвался Савелий Родионов и, приняв походку беззаботного гуляки, направился в сторону ювелирной лавки.
Едва Савелий постучался, как дверь распахнулась и его встретили встревоженные глаза Антона Пешни.
— Савелий Николаевич, уже время. Мы волноваться начали.
— Дела у меня были, Антоша, — произнес Савелий. — Все готово?
— Все, Савелий Николаевич.
— Что делается в банке? Охрана усилена?
— Народу понагнали! — подтвердил Васька Хруль. — Одних городовых дюжины две будет. Только ведь и у нас ушки на макушке.
— У входа в банк что делается?
— Снаружи банк охраняют четверо полицейских, но сюда не заходят, — растолковал Васька Хруль.
— Вот те здрасьте, не заходят! — неожиданно возмутился Антоша Пешня. — А кто три часа назад заглядывал?
— Верно, было дело, — легко согласился Васька Хруль. — Городовой потоптался около порога, спросил, что это мы такое затеваем. А как узнал, что ювелирную лавку открываем, так попросил рюмочку ему налить на открытие нового дела.
— И что? — спросил Савелий.
— Уважили, — радостно сообщил Васька Хруль. — Уходить потом не хотел, так его пришлось под руки выпроваживать, едва на ногах держался. Теперь можно считать, что на одного городового в банке меньше.
— Ладно, начнем, — объявил Савелий. — Давайте еще раз посмотрим. — Он достал из кармана план и уже в который раз объяснял задачу: — Долбить вам придется вот здесь, — ткнул он в точку на бумаге. — Это будет как раз над нами. Отверстие выйдет в центре хранилища. Перекрытия здесь хлипкие, но все равно уйдет не меньше часа. Внутри будут стоять сейфы, но это уже моя задача. Окна законопатили? Двери уплотнили?
— Все сделано, Савелий Николаевич, так что на улицу ни один звук не выйдет.
— Хорошо, —
Хруль перекрестился:
— С Богом, хозяин, — и, взяв кирку, полез на стремянку.
Отколотая с потолка штукатурка падала огромными кусками и разбивалась об пол в белые ошметки. Васька Хруль, не ведая усталости, продолжал молотить киркой, орудуя инструментом, как заправский шахтер. Банк был строен на века. Вместо обычного деревянного перекрытия в здании использовались каменные плиты, заказанные в Германии, но сейчас они разлетались в крошку под умелыми ударами Васьки Хруля. Трудно было поверить, что за двадцать лет каторги он не брал ничего тяжелее ложки. Теперь же он работал так, как будто бы над душой у него стояло четверо палачей с кнутами.
— Хруль, тебя заменить? — спросил Антон Пешня.
— Я не устал, — сжав зубы, отвечал Васька Хруль. — Сам все сделаю.
Неожиданно металлическое жало кирки провалилось в пустоту.
— Расширяй дыру! — скомандовал снизу Родионов.
И вновь по комнате разлетелись камни, осыпав белой пылью стоящих рядом.
— Кажется, все, Савелий Николаевич, — вдохновенно произнес Васька Хруль, заглядывая в дыру.
— Не тяни время, полезай! — скомандовал Савелий. Хруль скользнул плечами в дыру, отжался руками и через секунду оказался в хранилище.
— Что видишь?
— Все в порядке, — высунулся Хруль. — В комнате четыре больших сейфа. Как говорится, ни одной живой души.
— Отлично, — отозвался Савелий, взобравшись на стремянку. — Теперь без спешки давай мне сюда инструменты. Смотри, ничего не забудь, возвращаться всегда плохая примета.
— Это я усвоил, Савелий Николаевич, — белозубо заулыбался Антон Пешня, поднимая со стола саквояж с инструментами.
— Не забудь про порох. Вон в той коробке.
Пешня обиделся:
— Я бы и не забыл, Савелий Николаевич, разве возможно такое.
Когда все необходимое было переправлено наверх, Савелий скомандовал:
— А теперь за мной, господа, — и уверенно нырнул в проем.
Оказавшись в хранилище, Родионов присел на единственный стул и в задумчивости стал разглядывать сейфы. В этот момент он напоминал художника, созерцающего белый холст, перед тем как нанести на его девственную поверхность решительный и сильный мазок.
Савелий преобразился.
Вид запертых сейфов действовал на него так же, как на мастера-живописца вид обнаженной натурщицы.
Три сейфа выглядели близнецами: в метр шириной и высотой в человеческий рост. Зато четвертый смотрелся настоящим великаном. Металлическая поверхность была оклеена красным деревом, а дверь неширокая и напоминала калитку в заводских воротах.
Теперь самое главное — не ошибиться в выборе. Совсем не исключено, что огромный сейф выставлен для отвода глаз и самое ценное, что в нем содержится, так это старенькое колечко дремучей вдовушки.
Савелия никто не торопил. Пешня и Хруль взирали на него с обожанием. Так восхищенно безусые подмастерья смотрят на задумавшегося мудрого учителя, осознавая, что являются свидетелями гениального просветления.