Медвежья услада
Шрифт:
У меня просто волосы встали дыбом, когда, пробежав несколько домов, я остановилась как вкопанная в нарастающей панике и полном непонимании, глядя на то, как женщины рыдали, падая на колени между домов, и били ладонями по льду, словно проклинали этим кого-то…
С каждой минутой их становилось все больше и больше.
Одна за другой они вскрикивали, глядя на небо, а затем начинали кричать, выть, рыдать… и в конце концов затянули какую-то унылую непередаваемую песню, от звуков которой у меня просто свело внутренности.
Мужчины
Каждый из них смотрел на небо и просто менялся на глазах.
Поэтому и я запрокинула голову, пытаясь понять, что происходит, и ощущая, как кровь отливает от лица, оставляя в сердце ужас и немую пустоту…
…в Северном сиянии яркой полосой горел красный след…
****************************** – Вы не можете отдать Иниру!
– Ты все видела своими глазами, Алула. Духи призывают ее, чтобы исполнить свой долг.
Я пыталась прорваться к подруге и понимала, что мне просто не дают этого сделать!
Шесть лет я жила среди инуитов и ни дня не чувствовала себя здесь лишней или чужой, и вот настал день, когда впервые провели черту, давая мне понять, чтобы в этот раз я не мешалась. И не лезла.
Потому что не понимала и не принимала того, что они собирались сделать.
– Это просто безумие!
Меня начинало трясти от ужаса и того, что я видела в глазах каждой из женщин, которые теперь были в юрте повитухи, что едва вмещала в себя всех желающих попрощаться с дочерью шамана, которую в ночь должны были отвезти на смерть.
Они были непреклонны.
И были готовы отпустить ее, потому что так было принято у них.
А еще я видела то, что больше никто не пытался скрывать, – осуждение.
На меня смотрели, обвиняя в том, что случилось с лучшей подругой.
Потому что я видела Туунбака и осталась живой.
И накликала этим беду на инуитов.
Разве не об этом говорил сам Туунбак этой ночью?..
– Позвольте мне увидеть подругу! – я кинулась к повитухе, хватая ее за холодные морщинистые руки, и видела в ее глазах смирение и теплоту.
Никто не собирался бороться за девушку и идти против демона.
– Не береди ее душу еще сильнее, дочка. Инире и без того тяжело… Дай ей проститься с этим миром и исполнить долг, ради которого она была рождена.
Нет, меня никто не слышал!
Никто даже не хотел понять того, что мы могли бы встать на защиту Иниры.
Все вместе!
Плечом к плечу!
В последнем порыве сделать хоть что-нибудь я кинулась в дом Иниры – туда, где был Ата, окруженный молчаливыми расстроенными мужчинами.
Они не пытались преградить мне дорогу, но и не выходили, когда я с порога подлетела к нему, заглядывая в потухшие глаза и с огромной болью видя, как он постарел и осунулся буквально за пару часов,
Она забирала того, кого он любил больше всего на свете, – дочь.
– Не отдавайте Иниру, Ата!
Я сжала руки мужчины, отмечая, что сейчас они были просто ледяными, хотя всегда были такими горячими… почти как у демона, когда тот касался меня.
Мужчина не отстранился, не попытался меня оттолкнуть или повысить голос, только закрыл глаза, потому что не хотел показывать дрожащих слез.
– …такова судьба, дочка, – выдохнул он хрипло и едва слышно, а мне захотелось закричать. Встряхнуть его и крикнуть, что нельзя вот так просто сдаваться!
Ведь если был шанс на спасение – значит, его нужно было использовать!
– Дайте мне время! Я найду Туунбака и уговорю его не забирать Иниру!
Мои слова мужчины восприняли неровным, рваным гулом голосов, в каждом из которых можно было услышать недоверие и возмущение, что я посмела сказать такое вслух.
Но я не собиралась молчать, оглянулась на них, продолжив не менее упрямо и твердо:
– Вы сами видели, что он не убил меня! И это произошло уже не один раз! Я поеду к запретным землям прямо сейчас и буду там до тех пор, пока демон не отпустит мою подругу!
– Что за самоуверенность, Алула! – почти зашипел от ярости самый пожилой из охотников, чьи глаза уже не видели, а язык едва шевелился, и я склонила голову в знак уважения, но не собиралась отступать от сказанного. – Демон – не твой ручной медведь, с которым ты можешь вот так взять и просто поговорить! Давно уже умер последний немой эскимос, который мог иметь связь с Туунбаком! И он был избран духами земли! А кто ты, девочка?
Я только поджала губы, понимая, что инуиты не услышат меня, что бы я ни говорила… не поймут и не примут моей правды, даже если я расскажу, что этот самый демон сегодня ночью был в моем доме и говорил со мной.
Они были слепы и глухи в своей вере в злого демона, которому потребовалась новая жертва.
– Инира с рождения знала, какая роль отведена ей, Алу, – тихо проговорил шаман, ставя жирную точку на всех моих побуждениях спасти подругу. – Это ее судьба. И ее крест. Моя дочь с честью и гордостью послужит благополучию своего народа.
Больше не было смысла что-то кому-то доказывать.
Я просто кивнула и тихо вышла из дома шамана, куда Инира уже больше никогда не вернется…
На душе было так погано и больно, что хотелось упасть на колени и завыть, как это делали женщины.
А еще не давала покоя душащая мысль, что всему этому виной была только я.
Мой дом был на самой окраине поселения инуитов, но сейчас я была этому рада, потому что во мне росла уверенность, что я спасу свою подругу. Сама.
Нужно было только тщательно подготовиться.