Медвежья услада
Шрифт:
Злата, Лада, огненная красавица с забавным именем Ягода, а еще голубоглазая Мишка с круглым животиком и просто фантастически красивая Звезда, на руках которой было сразу два малыша с сосками, – все они обнимали меня и были готовы помочь в чем угодно.
– Вот коробка с медикаментами, – Ягода принесла увесистую коробку, где все лежало крайне аккуратно. – Нужно обработать раны и убедиться, что в них не попала никакая грязь, хотя здесь ее найти очень сложно. Вот с этим обращайся очень осторожно – эту штуку называют ядом Кадьяков! Обмажь края
– Справлюсь, – кивнула я ей с улыбкой и огромной благодарностью.
– Крови не боишься? Сознание не потеряешь?
– Нет, все будет хорошо. Спасибо, Ягода.
– Обращайся в любое время, – широко и очаровательно улыбнулась она, вылетая в коридор, где раздался пока еще незнакомый, но низкий мужской голос, чем-то похожий на голос короля, только не такой громкий:
– Облепишка, кухня освободилась.
– Я очень рада за тебя, любимый.
– Это был как бы намек.
– У меня как бы тоже, – хохотнула задорно девушка, и, судя по звуку, кто-то кого-то шлепнул. – Сегодня ты готовишь сам.
– И блинчики?!
– Особенно блинчики, сладкий! У меня дела!
– Что значит дела? А я? Малинка! Твое главное дело – это я!
Шаги удалялись, а я почему-то никак не могла перестать улыбаться.
Это место было изо льда.
Эти мужчины были большими и кровожадными.
Но в этом месте было столько поддержки, сколько я не видела в мире людей.
В глазах этих девушек было столько любви и обожания, что это походило на большой теплый океан, откуда не хотелось уходить.
– Тебе нравится здесь, – почти промурчал Норд, усаживаясь так, чтобы у меня был доступ к его спине, а я дрогнула, увидев перед собой разодранную кожу своего медведя. – Мне не больно, когда ты рядом, Алу.
Он поймал мою ладонь, потянув ее вперед, и я сделала шаг, чтобы положить осторожно голову на мощное плечо, не касаясь при этом его изуродованной спины.
Норд ничего не говорил, но я снова ощутила, как полыхнула его кожа от этого легкого прикосновения. Как изменилось его дыхание, хотя, кажется, он усердно старался дышать глубоко и размеренно, но это не получалось.
– …с тех пор, как я коснулся тебя впервые, не могу перестать думать об этом, – прошептал медведь, и склонил голову, целуя каждый мой палец. – Не могу перестать хотеть этого, Алу. Еще больше.
Его губы были такими горячими и такими чувственными.
Я даже не представляла, что хищники могут быть такими нежными.
Что эти прикосновения смогут вызывать во мне такую неподдельную бурю эмоций, от которой тут же бросало в жар.
–
Медведь хрипло хохотнул, утыкаясь лицом в мою ладонь:
– Я до ночи с ума сойду!
Я едва не ляпнула, что тоже, но скорее оттого, что не могу отчетливо представить, что будет дальше.
– Тогда давай скорее решим вопрос со спиной и я вернусь в дом Берий, где буду ждать тебя.
Норд тяжело и протяжно вздохнул, но кивнул в согласии.
*******************
К ночи нас готовили основательно!
Но, кажется, теперь я начинала понимать, почему было именно так.
Это понимание пришло после увиденных боев и того, насколько непомерно сильными и мощными были эти создания. Что они были не люди. А Берсерки.
Сейчас я отчетливо представляла, что в порыве своей страсти они могут на самом деле причинить много боли, даже ранить или покалечить.
Берии говорили об этом очень осторожно, используя весьма романтичные сравнения, однако суть от этого не менялась.
Каждой из невест была приготовлена благоухающая ванна, где прямо в воде плавали лепестки каких-то цветов и трав.
– Это не для красоты, дочка. Травы помогут перенести эту ночь, – проговорила старушка, когда вошла в мою комнату, где рядом со мной и молчаливой Инирой была Тали, чтобы помочь нам. – А тебе их нужно особенно много! В тебе нет ни капли медвежьей крови даже в прошлых поколениях, потому тебе будет тяжело, Алула.
Эти слова совсем не добавляли мне уверенности или покоя, но я только упрямо выдохнула:
– Я верю Норду!
Старушка улыбнулась мне тепло и понимающе, но промолчала в ответ на мои слова, только кивнула шустрой Тали:
– Принеси им чай, дочка.
– Да, я быстро!
Наконец мы остались с Инирой одни, и я протянула руку, чтобы сжать ладонь подруги в своей руке.
Она была холодной, несмотря на горячую ванну, в которой была моя ила.
С тех пор как мы расстались с ней утром, Инира не произнесла ни единого слова.
Она не плакала, не кричала… молча страдала внутри себя, не позволяя заглянуть в ее душу, где все кровоточило после последнего взгляда Ханта, которого теперь она была вынуждена позабыть. И стать этой ночью женой незнакомого, хоть и доброго Соранга.
А я держала ее за руку и не знала, что могу сказать, чтобы поддержать, потому что понимала, что слова в этой ситуации совсем не помогут. Только сделают хуже.
Я бы хотела сказать, что все будет хорошо и этой ночью мы начинаем жить с чистого листа и новой жизнью, но и на это не решилась.
– …я всегда знала, что мне предстоит, ила, – вдруг тихо проговорила Инира сама, тяжело и протяжно выдыхая. – Поэтому я сделаю все то, что должна сделать, чтобы не посрамить честь и долг моего народа. Кому бы я ни досталась из Берсерков – такова была моя судьба с момента рождения.