Мэгги и Джастина
Шрифт:
— Я могу войти? — неожиданно тихо спросил он.
Не оглядываясь, Джастина ответила:
— Конечно.
Лион стоял прислонившись спиной к двери, и она обернулась.
— Что с тобой?
Он попытался обнять ее, но Джастина отстранилась.
— Не надо, Лион.
Он направился к двери в свою комнату, понуро опустив голову, но на полпути остановился и изменившимся, глухим голосом спросил:
— Кто там?
— Это только Луиджи, — оправдывающимся
— А что он делает в моей комнате?
Джастина молчала, опустив голову.
Тогда Лион повысил голос:
— Что он делает в моей комнате?
— Он просто ждет там, пока я переоденусь, — растерянно пролепетала она.
Лион решительно шагнул в дверь.
— А, это ты? — сказал Луиджи.
Его веселый голос не соответствовал мрачному настроению Хартгейма.
— Что здесь происходит, черт возьми? — с тихой угрозой произнес Лион.
— Слушай, ты выглядишь так, как будто только что вернулся с войны. Что с тобой случилось? Мы с Джастиной решили просто пойти погулять.
Не обращая внимания на сумрачное настроение Лиона, Луиджи подвел его к висевшему на стене зеркалу.
— Тебе стоит посмотреться на себя в зеркало.
Лион, мельком взглянув на свое отражение, тут же опустил голову.
— Да, мне нужно выпить кофе и принять ванну, — глухо произнес он. — Ладно, идите. Оставьте меня в покое…
Джастина потащила Луиджи за руку.
— Ладно. Пойдем.
— Увидимся позже.
Днем Джастина и Лион обедали в ресторане гостиницы.
За столик напротив них уселись Эрик Моррис и его мать Аманда, та самая некрасивая женщина с большим, как у жабы, ртом и ярко-рыжими короткими волосами.
— Я очень боюсь, как бы не началась эпидемия малярии, — говорила Аманда, доставая из сумочки какой-то тюбик и пипетку.
Она капнула несколько капель в графин с водой, и вода окрасилась в ярко-фиолетовый цвет.
Джастина поняла, что это был марганцево-кислый калий. Эрик поморщился:
— Я не могу пить такую воду…
— Пей! — рявкнула на него мать, и толстяк тут же повиновался.
Сейчас он выглядел значительно лучше, чем вчера, когда Джастина и Лион впервые увидели его. Он был чисто выбрит, аккуратно причесан и одет во вполне приличный костюм.
— Слушай, — сказала Джастина вполголоса, обращаясь к Лиону, — этот парень похож на маньяка. Они оба — монстры. — Лион едва заметно улыбнулся:
— Между прочим, она твоя коллега. Писательница. Пишет путеводители. Путешествует по разным странам.
Джастина опустила глаза. Ей было неприятно слушать такое.
— Кстати, — продолжал Лион, — я договорился
Джастину охватила тоска.
— Господи, какой у нас небогатый выбор — либо ехать в каком-то ужасном поезде, либо на машине с этими ужасными людьми.
Лион холодно посмотрел на жену и отвернулся.
— А я не собираюсь мучиться. Я уже сделал свой выбор, — резко ответил он.
Джастина еще ничего не успела сказать в ответ, как внезапно свет в ресторане погас.
— О Бог мой… — простонала она. — Только этого не хватало! Здесь же ни одного окна нет. Я ненавижу сидеть в темноте…
Официанты, которых на сей раз в ресторане было больше, чем вчера, расставили на столах подсвечники с зажженными свечами.
Лица в дрожащем свете казались какими-то неясными и размытыми.
— Я хотел тебя спросить насчет сегодняшнего утра и Луиджи, — сказал Лион. — Он ночевал в моей комнате?
Она посмотрела на него расширившимися глазами. Он что, с ума сошел?
— Луиджи просто зашел утром, чтобы пригласить меня пройтись по магазинам. Вот и все. И вообще, Лион, мне было очень неприятно, когда Луиджи узнал о том, что ты не ночевал в гостинице прошлой ночью.
Лион обратил внимание на то, что из-за соседнего стола за Джастиной внимательно наблюдает Эрик Моррис. Его покрывшееся потом лицо выглядело большим жирным пятном. Что-то мелко бормоча про себя, он неотрывно смотрел на Джастину.
— И все-таки мне интересно… Что он делал в моей комнате? — повторил Хартгейм. — Ты ведь ничего об этом не сказала.
— А ты не сказал мне, где был прошлой ночью, — огрызнулась Джастина.
— А ты не спрашивала.
— А я и не собираюсь!
Разговор уже начинал принимать угрожающий характер. Джастина почувствовала, что нервы ее начинают сдавать и на глаза наворачиваются слезы.
— Так что насчет завтрашнего утра? — спросил Лион. — Ты едешь на машине?
— Я ненавижу поезда, но с ними ехать не собираюсь; если я им очень нужна, пусть попросят.
С этими словами Джастина вскочила из-за стола и, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать, зашагала через весь зал к выходу из ресторана.
Когда Лион вернулся в номер, Джастина уже забылась тяжелым, беспокойным сном. Она лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку, и неровно дышала.
Лион осторожно вошел в комнату, разделся и лег в постель рядом с ней. Погладив ее по щеке кончиками пальцев, он поцеловал Джастину.