Мегрэ и порядочные люди
Шрифт:
— В доме есть свободные квартиры… Вы сейчас возьмете с собой слесаря, чтобы убедиться, что ни один замок не был взломан.
— Полагаю, что в квартиру заходить не надо?
— Только проверьте замки снаружи.
— Это все?
— На данный момент все. А что бы вы хотели еще сделать?
Толстый Торранс задумался и произнес:
— Действительно…
Налицо было преступление, потому что человека убили. Только преступление это было необычным, ибо и жертва не была жертвой, как в других случаях.
— Порядочный человек! — с раздражением повторил
Кто имел основание убить такого порядочного человека?
Еще немного — и комиссар будет ненавидеть порядочных людей.
Глава 4
Мегрэ пришел обедать домой. Сидя возле открытого окна, он внезапно заметил, хотя и прежде видел ежедневно, что, перед тем как сесть за стол, жена сняла фартук, затем, как обычно, поправила волосы, чтобы придать им пышность.
Они тоже могли бы нанять прислугу, но мадам Мегрэ ни за что на это не соглашалась, утверждая, что, если ее лишат занятий по дому, она будет чувствовать себя никому не нужной. Мадам Мегрэ лишь изредка приглашала уборщицу на самую тяжелую работу, да и то, случалось, кое-что переделывала после ее ухода.
Может быть, мадам Жослен была такой же? Наверное, все-таки нет. Она была весьма педантичной — об этом свидетельствовала идеальная чистота в ее квартире, но, скорее всего, в отличие от мадам Мегрэ, она не ощущала потребности делать все своим руками.
Почему это ему взбрело в голову, усевшись за стол, сравнивать двух таких непохожих женщин?
На улице Нотр-Дам-де-Шан мадам Жослен с дочерью, наверное, обедали вдвоем, и Мегрэ представил себе, как они украдкой поглядывают друг на друга. А может быть, они обсуждают какие-то бытовые дела?
Ведь если доктор Фабр уже вернулся домой, на бульвар Брюн, что было вполне вероятно, то он сможет тоже уделить некоторое время сыновьям, которые оставались под присмотром прислуги.
Обычно, едва успев поесть, он шел в свой кабинет, где днем безостановочно сменяли друг друга маленькие пациенты со своими встревоженными мамами. Нашел ли он сиделку для тещи? А та, в свою очередь, согласится ли терпеть возле себя чужого человека?
Мегрэ сам себе удивлялся: его так занимали все эти мелкие подробности, словно речь шла о его родственниках. Рене Жослен умер, и теперь следовало не только найти убийцу… Те, которые оставались, должны были как-то перестроить свою жизнь.
Мегрэ хотелось зайти к Фабрам на бульвар Брюн, почувствовать атмосферу, в которой жила эта семья. Он знал, что их квартира находится в новом доме, рядом с университетским городком, и легко представил себе ничем не примечательное здание, подобные которому он часто видел, проезжая мимо. Он называл их домами-ловушками. Голый белесый фасад с пятнами сырости. Ряд одинаковых окон, однотипные квартиры — ванная над ванной, кухня над кухней, тонкие стены, пропускающие малейший шум.
Мегрэ был уверен, что там нет такого порядка, как в квартире Жосленов, что жизнь не столь размеренна, что едят здесь не по часам, и в этом отражается и характер самого Фабра, и неаккуратность, а может быть, даже и неумелость его жены.
Она была балованным ребенком. Мать и сейчас почти ежедневно приезжала к ней, сидела с детьми, водила старшего на прогулку. Наверное, мадам Жослен пыталась внести какой-то порядок в это безалаберное, на ее взгляд, существование.
Интересно, понимали ли женщины, сидевшие сейчас за столом, что, по логике вещей, единственным подозреваемым был пока Поль Фабр?
По данным расследования, он был последним, кто видел Жослена.
Разумеется, он не мог вызвать сам себя по телефону на улицу Жюли, но в больнице, где он работал, было достаточно преданных ему людей, которые могли бы оказать ему эту услугу. Он знал, где лежит пистолет.
К тому же у него была причина совершить убийство.
Безусловно, не из-за денег. Если бы тесть не настоял, он ни за что на свете не обзавелся бы частной практикой и все свое время уделял бы больнице, где чувствовал себя на своем месте.
Ну а Вероника? Не начала ли она жалеть, что вышла замуж за человека, которого окружающие называли святым? Может быть, ей хотелось жить по-другому?
Может быть, эти настроения стали заметны?
После смерти Жослена, вероятно, дочь с мужем получат свою долю наследства.
Мегрэ пытался представить себе сцену: мужчины молча, с сосредоточенным видом сидят за шахматной доской, как все шахматисты. В какой-то момент доктор встает и идет к комоду, где в одном из ящиков лежит пистолет.
Мегрэ покачал головой: нет, не так. Он не мог вообразить себе, как Фабр, держа палец на спусковом крючке, целится в тестя…
А может быть, возник какой-то спор, перешедший в ссору, и оба потеряли контроль над собой?
Вообразить можно что угодно, а вот поверить… Это совсем не соответствовало характеру ни того, ни другого.
А если здесь замешан таинственный посетитель, о котором упоминала консьержка, тот, что, проходя, назвал фамилию Ареско?
— Мне звонила Франсин Пардон, — вдруг сказала мадам Мегрэ, может быть, нарочно, чтобы отвлечь мужа от его мыслей.
Какое-то время Мегрэ смотрел на нее, даже не понимая, о чем идет речь.
— Они в понедельник вернулись из Италии. Помнишь, как они радовались, что поедут в отпуск вдвоем?
Впервые за двадцать лет чета Пардонов отправлялась в отпуск вдвоем. Они поехали на машине, собираясь сначала остановиться во Флоренции, потом в Риме, в Неаполе, а на обратном пути в Венеции и в Милане.
— Они спрашивают, будем ли мы у них ужинать в среду?
— А почему бы и нет?
Ведь это уже вошло в привычку. Обычно супруги Мегрэ ужинали у них в первую среду месяца, но из-за отпуска все немного сместилось.
— Мадам Пардон сказала, что путешествие было крайне утомительным, что на дороге такое же движение, как на Елисейских полях, и что каждый вечер им приходилось ждать по два-три часа, прежде чем удавалось получить комнату в гостинице.
— Как поживает их дочь?
— Хорошо. Прекрасный ребенок…