Мегрэ и виноторговец
Шрифт:
— Он звонил вам, предупреждал о визите?
— Так делают все.
— В котором часу они сегодня приехали?
— В семь вечера.
— Вместе или врозь?
— Вместе. Я сразу узнала красную машину.
— Заказали вино?
— Шампанское, как всегда, уже стояло в ведерке со льдом.
— Где эта женщина?
— M-м… Ушла.
— После того, как Шабю был убит?
Мегрэ прочел во взгляде Бланш замешательство.
— Разумеется, нет.
— Вы утверждаете, что она ушла первой?
— Вот именно.
— Лжете,
На протяжении многих лет Мегрэ не раз приходилось иметь дело с такого рода заведениями. Он знал здешние обычаи — первым всегда уходит мужчина, давая женщине время привести себя в порядок.
— Проводите меня в комнату, которую они занимали. Лапуэнт, присмотри, чтобы никто не удрал. Так где эта комната?
— На втором этаже, розовая.
Стены на лестнице были обшиты деревянными панелями, перила украшены резьбой, пушистый бледно-голубой ковер перетянут медными прутьями на каждой степеньке.
— Когда я увидела, что вы приехали…
— Понятно, вы же стояли у глазка…
— Конечно, стояла. А что тут такого? Разве я не должна знать, что там происходит? Так вот, как только я вас узнала, сразу смекнула: без неприятностей не обойдусь.
— Значит, его фамилия вам известна?
— Известна.
— И фамилия его спутницы?
— Нет, только имя — Анна-Мари. Но я звала ее Кузнечиком.
— Почему?
— Она какая-то нескладная, долговязая.
— Где же она?
— Я вам сказала — ушла.
— А я вам говорю — лжете.
Госпожа Бланш открыла дверь, и Мегрэ увидел комнату, под обоями которой наверняка была звуконепроницаемая прокладка. Горничная меняла белье на кровати под балдахином. На столике — наполовину опорожненная бутылка шампанского и два бокала. На одном из них алел след губной помады.
— Ну вот, теперь вы сами видите, что…
— …что ее нет ни здесь, ни в ванной. Сколько еще комнат в доме?
— Восемь.
— Есть занятые?
— Нет. Обычно клиенты приезжают в конце дня, а то и поздно вечером. Я как раз поджидала одного к девяти часам. Вероятно, он издали заметил толпу возле парадного и…
— Показывайте другие комнаты.
На втором этаже их было четыре. Все они были обставлены в стиле Второй империи: громоздкая мебель и уже успевшие полинять портьеры.
— Убедились, что никого нет?
— Пойдем дальше.
— Ну что ей делать на третьем этаже?
— А все-таки посмотрим.
Две первые комнаты верхнего этажа также были пусты, но в следующей на пуфе, обитом бархатом гранатового цвета, сидела девушка. Чувствовалось, что все в ней напряжено: она мгновенно вскочила, высокая, худая, с едва заметной грудью и узкобедрая.
— Кто это? — спросил Мегрэ.
— Мадемуазель ждет клиента, о котором я говорила.
— Вы ее знаете?
— Нет.
Девушка недоуменно пожала плечами. Ей было не больше двадцати, и она старательно делала вид, будто ей на все плевать.
— Он так или иначе узнает, кто я. Ведь вы из полиции?
— Я комиссар Мегрэ.
— Шутите? — Девушка посмотрела на него с любопытством. — Вы сами расследуете это дело?
— Как видите.
— Он умер?
— Да.
— Зачем же вы солгали, что он только ранен? — с упреком обратилась она к госпоже Бланш.
— Откуда мне было знать? Я к нему не подходила.
— Ваше имя, мадемуазель?
— Анна-Мари Бутен, личный секретарь Шабю.
— Вы часто бывали здесь?
— Почти каждую неделю, и всегда по средам. В этот день меня пораньше отпускали со службы. Считалось, что я хожу на курсы английского языка.
— Спуститесь вниз, — буркнул Мегрэ.
Ему было не по себе от этих пастельных тонов и затененных ламп, делавших лица какими-то расплывчатыми.
Они спустились в гостиную. С улицы доносились голоса и звуки то приближавшихся, то удаляющихся шагов. По Парижу гулял резкий холодный ветер, а в доме стояла тяжелая духота, как в оранжерее, там и тут из китайских ваз торчали стебли огромных зеленых растений.
— Что вам известно об убийстве?
— Только то, что рассказала мадам. — Анна-Мари повернулась в сторону Бланш. — Кто-то внизу стрелял в Шабю и ранил его. Из дома напротив выбежала привратница и сразу вызвала полицию, которая явилась через несколько минут. — (Полицейский участок находился неподалеку, на авеню Вилье.) — Он умер сразу?
— Да.
Мегрэ заметил, что девушка немного побледнела. Но не заплакала. Ее состояние походило на шок. Голосом, лишенным всякого выражения, она добавила:
— Я хотела сразу же уехать, но мадам не позволила.
— Почему, Бланш?
— Она могла нарваться на комиссара, приехавшего до вас. Я предпочла задержать ее и оградить свой дом от скандала. Если об этой истории заговорят газеты, мне наверняка придется прикрыть дело.
— Расскажите подробнее, Бланш, что именно вы видели. Где стоял стрелявший?
— Между машинами, как раз напротив двери.
— Вы хорошо его разглядели?
— Нет, уличный фонарь далеко. Я различила только фигуру.
— Это был человек высокого роста?
— Нет, скорее среднего. Широкоплечий, в темном. Он выстрелил три или четыре раза, я не считала. Господин Шабю поднес руку к животу, покачнулся и упал ничком.
Мегрэ наблюдал за девушкой. Признаков горя она не проявляла, хотя и казалась несколько подавленной.
— Вы его любили?
— Что вы имеете в виду?
— Давно вы его любовница? Ее как будто удивили эти слова.
— Все было не совсем так, как вы себе представляете. Если я была нужна, он давал понять. Но никогда не говорил о любви… И я тоже не думала о нем, как думают о любимом.