Механическая принцесса
Шрифт:
Джем стоял очень тихо. Затем сказал, - В начале, когда я понял, что влюбился в Тессу, я думал, что из-за любви мне становится лучше. У меня долго не было приступов. И когда я попросил ее выйти за меня замуж, я рассказал ей об этом. Что любовь исцеляет меня. После этого, когда возник новый приступ, я не мог ей рассказать об этом, чтобы она не подумала, что моя любовь к ней ослабла. Я принял больше наркотика, чтобы предотвратить новый приступ. Вскоре мне началось требоваться больше лекарства, чем раньше, чтобы просто быть на
Против своей воли Уилл начал понимать его; он бы тоже сделал все, подумал он, сказал бы любую ложь, взял бы на себя любой риск, чтобы Тесса любила его. Он сделал бы...
Почти все. Он никогда не смог бы предать Джема. Это единственная вещь, которую он не смог бы сделать. И сейчас Джем стоит рядом с ним, его руки лежат в руках Уилла, его глаза просят сострадания и понимания. И как Уилл мог не понимать его? Джем сейчас напомнил ему себя, стоящего в гостиной Магнуса, и умоляющего его отправить себя к демонам, а не жить час, или момент той жизни. которой он терпеть не мог.
– Что ж, раз ты умираешь во имя любви, тогда, - сказал наконец Уилл, и голос едва был слышим ему самому.
– Умирай за любовь побыстрее. Есть вещи куда хуже, чтобы умереть.
Уилл отпустил руку Джема; Джем перевел вопрошающий взгляд от кольца к нему.
– Уилл...
– Я поеду к Уайтчепел, - сказал Уилл, - этой ночью. И привезу весь инь фэн, что есть, весь, что может тебе понадобится.
Джем покачал головой.
– Я не могу просить тебя делать что-либо, что идет вразрез с твоей совестью.
– Моя совесть...
– прошептал Уилл, - Ты - моя совесть. И всегда ею был, Джеймс Карстаирс. Я сделаю это для тебя, но прежде возьму одно обещание.
– Какого рода обещание?
– Несколько лет назад ты попросил меня прекратить поиски лекарства для тебя, - сказал Уилл, - я хочу, чтобы ты освободил меня от этой просьбы. Освободи меня, чтобы хотя бы посмотреть. Освободи для поисков.
Джем посмотрел на него с некоторым удивлением.
– Что ж, когда я думаю, что прекрасно знаю тебя, ты снова меня удивляешь. Да, я освобожу тебя. Ищи. Делай, что должен. Я не могу сдерживать твои лучшие намерения - это будет только жестокостью - и если бы был на твоем месте, я сделал бы то же самое. Но ты знаешь это, не так ли?
– Знаю, - Уилл сделал шаг вперед. Он положил руки на плечи Джема, чувствуя их угловатость под своими ладонями, кости, как птичьи крылья.
– Это не пустые обещания, Джеймс. Поверь, нет никого, кто знал бы лучше, чем я, боль ложных надежд. Я буду искать. Если и есть что-то, что можно найти, я найду это. Но до тех пор, твоя жизнь принадлежит тебе и как ее прожить выбирай сам.
Невероятно, но Джем улыбнулся.
– Я знаю, - сказал он, -
– Я ничто, если не сама любезность, - сказал Уилл. Его глаза изучали лицо Джема, знакомое, как свое собственное.
– И проясним. Ты не оставишь меня. Не пока я жив.
Глаза Джема расширились, но он ничего не сказал. Нечего было говорить. Уилл опустил руки с плеч своего парабатая и повернулся к двери.
Сесилия стояла там же, где и днем раньше с ножом в правой руке. Она подняла его до уровня глаз и затем выпустила нож, позволяя ему лететь к цели. Он застрял в стене, в непосредственной близости от нарисованного круга.
Разговор с Тессой не успокоил ее нервы, а наоборот сделал хуже; она вдохнула, выбрасывая из головы огорчение из-за Тессы, которая заставила ее чувствовать себя едкой и тревожной. Как бы она не злилась на Уилла, она не могла понять, но чувствовала, что Тесса беспокоилась за него всем сердцем, и Сесилия хотела понять из-за чего. Как она могла защитить своего брата, когда не знала от чего его нужно защищать?
Извлеча нож, она подняла его до уровня плеч и вновь бросила. На сей раз он застрял еще дальше от круга, что заставило ее гневно вздохнуть.
– Uffern nef!
– пробормотала она на валлийском языке. Ее мать была бы в ужасе, но ее здесь нет.
– Пять, - сказал протяжно голос из коридора.
Сесилия обернулась. В дверном проеме появилась тень, которая по мере приближения оказалась Габриелем Лайтвудом, со своими растрепанными каштановыми волосами и острыми зелеными, как стекло, глазами. Он был высоким как Уилл, возможно даже выше, и крупнее, чем его брат.
– Я не понимаю, что вы имеете ввиду, мистер Лайтвуд.
– Ваш бросок, - сказал он, элегантно вытягивая руку.
– Я оцениваю его в пять очков. Мастерство и технику, возможно, следует доработать, но у вас есть природный талант. Если что тебе и надо, так это практика.
– Уилл обучал меня, - сказала она, когда он подошел ближе.
Уголок его рта немного скривился.
– Как я и сказал.
– Я полагаю, ты можешь лучше.
Он сделал паузу и выдернул нож из стены. Тот сверкал, пока Габриель вращал его меж своих пальцев.
– Могу, - сказал он, - Я прошел подготовку у лучших и так же тренировал мисс Коллинз и мисс Грей...
– Я слышала. Пока вам не стало скучно. Возможно, и не обязательно было искать наставника.
– Сесилия сохраняла голос холодным; она помнила прикосновение Габриеля, когда он помог ей подняться на ноги в доме Лайтвудов, но она знала, что Уиллу он не нравился, и сохраняла в своем голосе самодовольство.
Габриель прикоснулся кончиком пальца к острию ножа. Кровь скатилась к лезвию красной бусинкой. У него были мозоли на пальцах, а тыльная сторона ладони оказалась спрыснута веснушками.
– Вы сменили снаряжение.