Механическая птица
Шрифт:
Дикарка… Какое-то странное слово…
— Она сама сделала выбор, Пан. Ее отец…
Панакси стиснул кулаки.
— Я мог бы защитить ее! Я сказал ей, что нужно просто немного потерпеть, а потом, когда мы поженимся, я…
— Просто еще немного потерпеть? — переспросил я. — Это то, в чем ты себя убедил?
Красные и синие искры замерцали на его предплечьях. Думаю, он просто не мог сдерживаться, чтобы не творить магию.
— Ты все испортил, Келлен. Неужели сам не понимаешь?
Какая бы ярость ни охватила его, полагаю, моя была сильнее. Часть меня хотела накинуться на него, разорвать
— Я не хотел никому причинять вреда. Мне всего-то и нужно было, чтобы меня оставили в покое. И я попытался наладить свою жизнь. Почему это плохо?
Движение дикой магии вокруг его предплечий замедлилось, и искры исчезли.
— Потому что это так не работает, Келлен. — Он отвернулся, глядя на северо-запад, где в сотнях и сотнях миль отсюда маги нашего клана, вероятно, планировали свой следующий шаг. — Они убьют их, чтобы добраться до тебя, Келлен. Нифению. Эту женщину-аргоси. Любого, кто попытается тебя защитить. Ты достаточно долго убегал от них, и они знают почему. Ты хорошо умеешь переманивать людей на свою сторону. Заставлять их тебя защищать.
— Мы защищаем друг друга, — сказал я.
Он фыркнул.
— Как ты там сказал мне только что? «Это то, в чем ты себя убедил»? — Панакси снова обернулся ко мне. — Твои враги не остановятся. Когда я вернусь и скажу, что потерпел неудачу, они отправят кого-нибудь еще. Это не прекратится, пока твои друзья не умрут. Они хотят, чтобы ты остался один.
— Почему?
Панакси указал пальцем на мое лицо. Не требовалось долго гадать, о чем идет речь.
— Черная Тень. Лорд-маги… Келлен, твой отец приказал мне убить тебя.
Эти слова были — как удар. Я даже не обвинил его во лжи, потому что был уверен: сейчас он говорит правду.
— Другие кланы согласились принять его, Келлен. Твой отец станет Верховным магом всех джен-теп. Но у них было одно условие…
— Он должен покончить со мной.
Пан кивнул.
— И он согласен. Не важно, что еще происходит вокруг, но пока существует Черная Тень, всем джен-теп грозит смертельная опасность. Вот во что они верят.
— И ты веришь?
— Я не знаю. Это не имеет значения. В отличие от тебя, я понимаю, что значит быть джен-теп: быть верным моему народу.
— Тогда почему не убьешь меня?
Панакси принялся снова обматывать шелковый лоскут вокруг головы. Когда он закончил, шелк превратился в алую лакированную маску. Панакси — Панэрат — снова стал красным магом. И снова заговорил странным неестественным голосом.
— Потому что она никогда меня не простит.
Татуировки на его предплечьях замерцали. Пальцы сложились в магический жест, какой я уже видел прежде. Он исчез — и я остался один.
Глава 63
ТЕНИ
Когда я добрался до моста Игральных Костей, Фериус была уже там, с Нифенией и Айшеком. По-видимому, Энна и Даррел сумели найти лошадей, оставленных солдатами тайной полиции возле горы. Самое удивительное — они до сих пор торчали в Казаране.
— Все сделано? — спросила Энна.
Я кивнул.
— А дискорданс? Птица?..
— Уничтожена, — ответил я. — Ничего не осталось. Металлы расплавились и превратились в шлак.
Я позволил себе эту ложь. Аргоси, может, и мудрее меня, но я не желал участвовать в избавлении мира от этого крошечного чуда. Птица была единственной в своем роде, и никто никогда не придет за ней. Пусть существо найдет тот, кому оно сможет принести радость.
Чтобы отвлечь Энну, я прибавил:
— Джануча мертва.
Женщина, идущая путем Странствующего Чертополоха, взяла меня за руку и поцеловала.
— Прости меня, Келлен. Никто не должен просить то, что я попросила у тебя.
Я вынул из кармана карту, которую она мне дала — Путь Теней, — и вручил ей.
— Мне она больше не пригодится, — сказал я.
Энна поколебалась, но затем взяла карту. И улыбнулась.
— Даррел всегда говорит, что признак настоящего аргоси — не позволять никому выбирать путь за него.
— Полагаю, вы уходите? — спросила Фериус у отца.
— Да, знаешь, куда-то в сторону Странствующего Чертополоха, почему бы его так ни называли, — ответил он.
Для человека, который явно любил свою дочь, Даррел слишком уж сильно смахивал на циника.
Он протянул Энне руку, и они вдвоем зашагали по мосту. Впрочем, через несколько шагов Даррел остановился. Не оборачиваясь, он спросил:
— Разве только… ты хочешь выпить? Я слышал, выпивка в этом городе отвратная, но компания не так уж плоха, если привыкнуть.
Описать выражение лица Фериус было бы мне не под силу. Ее лицо не прояснилось. Она даже не улыбнулась. Но, как сказала мне Завера, правду выдают глаза. Как выяснилось, Фериус была не такой уж хорошей лгуньей.
— Что ж, кажется, у меня сейчас нет других дел, — сказала она.
Под растущей луной, в городе, где наши имена, без сомнения, окажутся в списке злейших врагов Гитабрии, мы праздновали. Даже когда час стал поздним и Энна с Даррелом наконец засобирались в дорогу, остальные прошли по всем восьми мостам Казарана, срывая все цветы удовольствий, которые сумели найти. А почему нет? Фериус, Нифения, Рейчис, Айшек и я — мы помогли предотвратить войну, сулящую неимоверные ужасы. Мы впятером осмелились бросить вызов правителям двух самых могущественных и хитрых народов, мы посмотрели им в глаза и сделали так, что их планы превратились в ничто.
Так неужто мы не имели права отпраздновать победу? Потратить деньги? Выпить? И гулять, время от времени останавливаясь и глядя друг на друга, делиться теми особыми улыбками, которые говорили, что мы — храбрее, чем сами ожидали, и удачливее, чем могли надеяться.
Разумеется, мы заслужили праздник. И праздновали.
Гитабрия теперь перестала быть для нас самым безопасным местом, поэтому вскоре мы покинули Казаран и отправились к трактиру скитальцев на границе. Хотя ни один из нас не спал последние двое суток, мы продолжили праздник. Я танцевал с Нифенией постоянно и смотрел на нее так, словно мы только что познакомились. В какой-то мере так оно и было.