Механический Зверь. Железный Дьяволенок
Шрифт:
Но предаваться размышлениям о непонятных ощущениях было некогда. Впереди был бой и судя по тому, что его новый противник в предыдущем раунде победил фаворита Кристории, бой предстоял далеко не легкий. Конечно, даже проиграй Лаз, это уже мало что бы изменило. Одиннадцатилетний пацан, входящий в четверку лучших магов континента до тридцати лет — феномен невиданный и неслыханный.
Уже, даже несмотря на то, что из миллионного населения Апрада в живую его видели лишь несколько десятков тысяч человек, мальчика постоянно узнавали на улицах и порывались подойти, познакомиться и минимум взять автограф. Если бы не то, что на время турнира к нему, как и ко всем финалистам, была приставлена
Однако победить все-таки было нужно, хотя бы ради самой Кристории, поскольку страна-организатор на четвертом месте после неизвестного мага без родины и имени — шутка не слишком смешная. Не то чтобы Лаз так уж радел за отчизну, но что-то подсказывало, преуспей он и количество бонусов, которые он получит от государства за свое участие, значительно возрастет.
А потому к предстоящему бою он готовился со всей серьезностью. Относиться с небрежностью к таким противникам, какие были у него сейчас, если и не было смертельно опасно, это все-таки турнир, то вот проигрыш гарантировало на все сто процентов. И вчера вечером Лаз специально нашел Ласса Неля и у них состоялся довольно долгий разговор о возможных способах справиться с Сыном Монарха.
Кстати, сам, теперь уже бывший фаворит Кристории, произвел на него неоднозначное впечатление. С одной стороны, нельзя было сказать, что Ласс был плохим человеком, в нем присутствовала и честь, и гордость, не перешедшая пока в гордыню, и любовь к своей родине, чем сам Лаз никогда не мог похвастаться. С другой же стороны, молодой человек обладал настолько подавляющими амбициями, что за ними терялись и уважение к другим людям, и искренность, и даже простая вежливость. Опять же, сами по себе амбиции не были чем-то отрицательным, но Лаз очень надеялся, что с возрастом отношение к ним у Ласса сменится на чуть более умеренное.
Возвращаясь к проблеме предстоящего боя, проигравший Сыну Монарха маг смог рассказать много интересного. И полученная информация была одновременно и воодушевляющей и крайне настораживающей.
Техника, основанная на слиянии всех четырех стихий, без всяких сомнений, являлась шедевром магии. Особенно ее уникальная способность поглощать энергию чужих заклинаний, что делало этого монаршего сына естественным противником для любого стихийного мага. Но в том и дело, что именно стихийного. Псионика работала по совершенно другим законам и против Лаза этот трюк должен быть бесполезен в силу фундаментального устройства магии. Должен, вот главное слово. Оказывалось, что Ласс понятия не имел, что произойдет, если в эту белоснежную энергию попадет атака на основе телекинеза или просто врежется камень. И фактически, в результате их разговора Лаз не получил никаких важных подсказок, только информацию о способностях соперника. Нет, это было полезно, без сомнения, парочка идей у него появилась, но помочь советом Ласс ему не мог, к большому сожалению.
Бой начался сразу, судья едва успел дать сигнал, а тело Сына Монарха уже окутала белоснежная дымка. Либо он тоже решил сразу отнестись к сражению серьезно, либо…
Ждать противника не принято и Лаз решил не нарушать это правило. Из поверхности арены в воздух поднялись куски камня, чья форма ничего не говорила жителям этого мира, но вот землянин легко узнал бы в них пули. Однако кроме придания характерных очертаний на каждый из этих снарядов было применено с полдюжины различных заклинаний псионики, они должны были выдержать то, что с ними собирались сделать.
Техника, опробованная еще в первом бою финальной
Первая каменная пуля понеслась в голову Сына Монарха на такой скорости, что заметить ее было невозможно физически. Однако цели она не достигла. Вместо того, чтобы врезаться в цель, камень наткнулся на такой знакомый Лассу и Дасмии белый как молоко круг энергии. Нет, самодельная пуля не исчезла без следа, но с другой стороны уникальной магии вылетело лишь облачко каменной пыли.
Та же судьба постигла и второй, и третий, и пятый снаряд, после чего Лаз решил, что нет смысла продолжать. Магия его противника была совершенно универсальной. Она вытягивала энергию и из стихийных и псионических заклинаний, и из обычной материи, обращая ее грубой, лишенной любой внутренней силы трухой. Страшно было представить, что могла сотворить эта по-своему красивая магия с живым человеком.
Глубоко вздохнув, Лаз взглянул на свои руки. Пытаться использовать против этого врага любое заклинание было совершенно бесполезно. Псионика не могла применяться к пустому месту, должен был быть объект, и пусть для него не составляло труда уплотнять и скручивать в канаты сам воздух, это все равно ничего бы не изменило. Для белоснежной магии не было разницы, откуда поглощать силу: из огненного шара, водного лезвия, каменной пули или воздушной, в прямом смысле, сети.
Оставался единственный вариант. Идти врукопашную. Доспех, покрывающий его тело, был пропитан таким количеством энергии, что позавидовал бы любой предельный образ, с его запасом силы души Лаз мог это себе позволить. И если вспомнить правило, что более плотная энергия всегда превосходит в противостоянии менее плотную, у него был шанс. К сожалению, накачивать простые атаки достаточно большим количеством энергии было слишком долго. Вот только что не выдержит раньше: металл его доспеха или энергия, из которой буквально мгновение назад закончили конденсироваться белые как молоко броня и клинок?
Сын Монарха усмехнулся про себя, наблюдая попытки его противника пробить его магию. Неужели тот думал, что он не предусмотрел защиту от материальных атак. А тем временем его предельный образ, наконец, проявился. И это означало…
Резкий удар сзади в плечо развернул его на месте как волчок, второй пришелся в живот, третий слева в челюсть. Все произошло настолько неожиданно, что молодой человек даже не понял, что именно его атаковало. А когда понял, не поверил своим глазам. Перед ним стоял облаченный в стальную броню противник, вот только его руки были на месте, хотя должны были обратиться в пепел от первого же касания о предельный образ. Единственное, что доказывало реальность происходящего — чуть дымящиеся костяшки пальцев, потерявшие свой блеск и выглядящие так, словно их опустили в кислоту. Именно их и рассматривал сейчас тот, кого его мастер приказал убить.
— Как ты это сделал?
Звук проходил сквозь белоснежный доспех с большим трудом, все-таки существовали атаки и на этой основе, нужно было быть готовым. Однако, конечно, не тогда, когда этого хотел сам хозяин магии.
В ответ забрало шлема поднялось и Сын Монарха увидел страшную морду монстра, ощерившуюся двумя рядами острых как иглы зубов. В глазах твари, совершенно черных, лишенных белка и радужки, не отражался солнечный свет и терялись блики.
— Подойди и узнаешь, — прорычало чудовище, и шлем вновь сомкнулся, оставив последователю мастера напоследок образ подмигивающей тьмы.