Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941
Шрифт:
4 мая 1941 г. секретарем ЦК стал А.С. Щербаков.
Кроме Политбюро и Секретариата в структуре высших партийных органов в этот период продолжало существовать и Оргбюро ЦК, на которое возлагались главным образом вопросы организационного характера. Поскольку в это время формирование структуры партийных органов в Центре и на местах окончательно завершилось, то получалось дублирование Оргбюро многих вопросов, находившихся в компетенции Секретариата, и наоборот. После XIX съезда КПСС Оргбюро в структуре высших партийных органов уже не было. В аппарате ЦК эти функции выполнял Орготдел ЦК.
Главной по своему значению структурой аппарата ЦК был Секретный отдел – Особый сектор. На начало 1930 г. в нем было 103 сотрудника. Всего штат аппарата ЦК в то время составлял 375 человек [852] 63. Сотрудники Секретного отдела имели большие привилегии, по сравнению с остальными работниками аппарата ЦК: зарплата была выше на 30–40 %, все сотрудники обеспечивались квартирами, в их распоряжение были переданы также пять дач с обслуживанием их аппаратом Управления делами ЦК. Кроме того, предусматривались дополнительные пайки и т.п. [853] 64
852
63 Хлевнюк О.В. Политбюро... С. 66.
853
64 Там же. С. 66–67; Сталинское Политбюро... С. 27–29.
I-й сектор – помы секретарей ЦК и их аппараты (референты, порученцы);
II сектор – секретариат, ведущий делопроизводство П/Б;
III сектор – делопроизводство О/Б;
IV сектор – шифрделопроизводство;
V сектор – учет и контроль за возвратом конспиративных документов;
VI – секретный архив ЦК; и
VII – канцелярия (регистратура, внешняя и внутренняя связь, машинопись и стенография)» [854] 65.
Секретный отдел подчинялся непосредственно Сталину. В документах он иногда именовался как «Секретариат т. Сталина». Знали его и как «Кабинет Сталина» или «канцелярия Сталина». Когда он уезжал на Юг, то в начале 1930-х гг. оставлял за себя Кагановича. После реорганизации Секретного отдела в Особый сектор ЦК после XVII съезда ВКП(б), А.Н. Поскребышев, официально назначенный 10 марта 1934 г. Политбюро на должность заведующего этим ведомством, подчинялся уже только Сталину [855] 66. В Особом секторе ЦК, деятельность которого с этого времени была еще более законспирирована, не только готовились все документы для заседаний Политбюро, оформлялись протоколы и постановления Политбюро, решения «опросом» его членов, выдавались разрешения присутствовать на закрытых заседаниях Политбюро и пленумов ЦК, а в 1937–1938 гг. заполнялись бланки голосования опросом членов и кандидатов в члены ЦК на исключение того или иного члена ЦК из партии с последующим арестом. Среди сохранившихся материалов июньского 1937 г. пленума ЦК имеются записки Г.М. Маленкова, Г. Димитрова, С.Е. Чуцкаева, адресованные Сталину и Поскребышеву, с просьбой разрешить присутствовать на пленуме. Не все, кто обращался с такой просьбой, получали положительный ответ. Так, Чуцкаев, с 1935 г. занимавший пост главного государственного арбитра при СНК РСФСР, получил отказ. Как правило, это был знак, и действительно, вскоре он был репрессирован. Сохранились бланки голосования опросом на арест Я.Э. Рудзутака и М.Н. Тухачевского от 24 мая 1937 г., И.Э. Якира и И.П. Уборевича от 30 мая 1937 г. Как правило, все писали «за». Так, на бланке голосования опросом на исключение из партии и арест Рудзутака и Тухачевского А.И. Егоров расписался «согласен полностью», Н.К. Крупская «согласна», и И.А. Пятницкий, арестованный сразу после этого пленума, расписался «за» [856] 67.
854
65 Сталинское Политбюро... С. 26–27.
855
66 Там же. С. 27; Хлевнюк О.В. Политбюро... С. 275.
856
67 РГАСПИ, ф. 17, оп. 2, д. 779, л. 29, 30, 47; д. 615, л. 19.
Многие документы готовились исключительно в Кабинете Сталина и сразу же, без всякого утверждения на Политбюро, шли в качестве директив в местные партийные органы. Так было с закрытым письмом «Уроки событий, связанных с злодейским убийством С.М. Кирова» от 18 января 1935 г., текст которого был составлен лично Сталиным. Закрытое письмо от 29 июля 1936 г. «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока», также направленное в местные партийные органы еще до окончания следствия и начала процесса над так называемым Антисоветским объединенным троцкистско-зиновьевским центром, представляло собой проект письма, подготовленного в ведомстве Ежова и отредактированного Сталиным (в Президентском архиве сохранился подлинник проекта этого письма с правками Сталина) [857] 68. Текст знаменитой шифрованной телеграммы от 10 января 1939 г., которая была направлена секретарям обкомов, крайкомов, ЦК компартий национальных республик, наркомам внутренних дел, начальникам управлений НКВД и в которой говорилось о том, что «применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП(б)», также был написан Сталиным [858] 69.
857
68 Реабилитация: Политические процессы 30–50-х годов. М., 1991. С. 169, 186, 197.
858
69 Исторический архив. 1993. № 3. С. 86, 88–89.
С начала 1930-х гг. через Секретный отдел – Особый сектор ЦК проходила вся секретная и строго секретная корреспонденция, подлежавшая учету в секретной регистратуре:
1. Вся переписка, адресованная Политбюро, Оргбюро и Секретариату ЦК. (Вся корреспонденция, адресованная на Шифрбюро, регистрировалась в Шифрбюро).
2. Все протоколы и выписки из протоколов заседаний крайкомов, обкомов и ЦК национальных республик, окружкомов и укомов (районов – после районирования – И.П.), а также протоколы бюро райкомов Москвы и Ленинграда.
3. Стенографические отчеты заседаний, партконференций, перечисленных в § 2 организаций.
4.
5. Все доклады инструкторов парткомов по обследованию организаций.
6. Ответы на документы, исходящие из Секретного отдела.
7. Все характеристики на номенклатурных работников.
8. Запросы карательных органов об отдельных членах партии.
9. Информационные материалы ОГПУ – НКВД.
10. Отчеты наркоматов и крупных торгово-промышленных и общественных организаций.
11. Переписка о перемещениях и назначениях отдельных работников, проходящих через Оргбюро.
12. Переписка о задолженности членов партии, если задолженность имела порочащий характер. Переписка о растратах.
13. Переписка с фельдкорпусом ОГПУ–НКВД о пересылке секретной корреспонденции и о дислокационных связях.
14. Переписка о правилах конспирации, передоверии получения материалов ЦК и т.п.
15. Вся переписка заграничных ячеек [859] 70.
859
70 РГАСПИ ф. 17, оп. 85, д. 539, л. 12.
В 1930-е гг. в этот список время от времени вносились коррективы. Так, с 1931 г. Наркомзем должен был посылать в Политбюро регулярные «сводки о ходе подготовки к посевной кампании с оценкой хода подготовки по краям и мероприятиям» [860] 71. С 1935 г. в связи с огромным наплывом документации в Особый сектор из местных партийных органов она была ограничена присылкой, кроме протоколов, материалов по следующим вопросам: 1) перестановка номенклатурных работников; 2) вопросы, требующие согласования или санкции ЦК; 3) особо важные вопросы, по которым необходимо информировать ЦК до прибытия протоколов, 4) вопросы партийно-массовой работы; 5) решения, связанные с выполнением мероприятий, проводимых ЦК [861] 72. Однако поток материалов из НКВД в Особый сектор ЦК, наоборот, увеличился.
860
71 ГАНО, ф. П-3, оп. 3, д. 50, л. 19.
861
72 Там же, оп. 2, д. 660, л. 33.
Создавая в 1922 – 1923 гг. свой механизм властвования с системой секретного делопроизводства, Сталин таким образом сосредоточил в своих руках всю полноту власти в стране, так как все было у него «на крючке». Именно это обстоятельство делало сталинскую власть всеохватывающей и всепроникающей. Такое утверждение нисколько не противоречит свидетельствам об удручающей обстановке беспорядка, в которой действовала эта власть. Беспорядок проявлялся и в деятельности самой власти, даже в ее «святая святых» – секретном делопроизводстве. Во многом благодаря именно этому беспорядку сохранилось кое-что из того, что по правилам требовалось уничтожить или отослать в Центр. Хаос и беспорядок, конечно, мешали правящему режиму, но они представляли собой несоизмеримо меньшее зло, чем упорядоченное сопротивление, и поэтому должны были лишь удерживаться в определенных пределах путем тех же репрессий. Вот это и демонстрирует силу режима, его стратегию и тактику политического господства: социальная энергия масс распылялась в каждодневной борьбе за существование и гасилась репрессиями. Кроме того, хаос и беспорядок играли в политике Сталина политически камуфлирующую роль и продолжают играть ее исторически. Благодаря всеохватывающей секретности, с одной стороны, и хаосу и беспорядку – с другой, Сталину удалось скрыть главную государственную тайну Советского Союза, которая состояла, как совершенно справедливо заметил В. Суворов, в осуществлении плана тайного перевода страны на режим военного времени. Правда, происходило это на практике уже с конца 1920-х гг., а не только в 1937– 1941 гг. [862] 73.
862
73 Суворов В. День-M. Когда началась Вторая мировая война? М., 1994. С. 161.
С этого времени в связи с подготовкой ежегодных мобилизационных планов на случай войны во всех центральных наркоматах, а также во всех республиканских, краевых, областных и районных органах управления, в учреждениях, на всех предприятиях, подобно секретным отделам, были созданы мобилизационные отделы, которые занимались подготовкой мобилизационных планов, а вернее, осуществляли контроль за подготовкой к войне. После того как, по мнению Г. Георгиевского (Карцева), мобилизационный план начал играть все возрастающую роль в производстве продукции в СССР, а с 1934 г. стал полностью доминировать, секретно-мобилизационное делопроизводство также увеличилось [863] 74. В литературе имеются данные Н.С. Симонова о том, что общая численность работников мобилизационных органов в центре и на местах составляла к 1931 г. 31 858 чел. [864] 75 Георгиевский считает, что общая численность сотрудников секретных отделов, которые у него идентифицируются с мобилизационными, составляла 1 млн. 700 тыс. чел., из которых 480 тыс. числились на постоянной основе [865] 76. Если согласиться с этими цифрами, то получается, что это больше, чем весь правительственный аппарат царской России в начале XX в., который составляли примерно 385 тыс. чел. [866] 77
863
74 Rosenfeldt N. Е. Stalin's special departments. Copenhagen, 1989. P. 12-14, 19.
864
75 Симонов Н.С. «Крепить оборону Страны Советов» («Военная тревога» 1927 года и ее последствия) // Отечественная история. 1996. № 3. С. 158.
865
76 Rosenfeldt N. Е. Stalin's special departments. P. 24.
866
77 Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М., 1978. С. 221.