Мекленбургский дьявол
Шрифт:
Примерно такие же ни к чему не обязывающие договоры были заключены и с черкесскими князьями. Они, конечно, при первой же возможности забудут обо всех своих благих намерениях, но… архивы все помнят! На будущее пригодится.
Все эти дела заняли почти две недели. Чтобы не терять времени даром, я старался совместить приятное с полезным. Осматривая строящиеся городки и их укрепления, заодно учил сына вникать в подробности. У нас ведь как? Еж птица гордая, пока не пнешь, не полетит!
— Батюшка, — удивлялся он. — Но ведь от того что крепостные стены поправят всем польза?
— Это
— И что делать?
— Трудится, сын. И другим ленится не давать. Вы вот к примеру с Петькой, должны были слова татарские заучить, а сами на рыбалку сбежали.
— Поклеп, государь, — возмутился Петер. — Мы на Дон как раз и отправились, чтобы урок исполнить. Уж больно шума вокруг много!
— А удочки закинули, чтобы слова вернее запоминать?
— Ага!
— И как же будет по-татарски отрок?
— Малай! — немного подумав, ответил мальчик.
— А розга?
— Таяк, — подсказал ему Митька.
— А ленивая задница?
— Поняли мы, государь, — пробурчал насупившийся Петр.
— Вот то-то. А не то живо выхватите этим самым таяком!
Наконец пришло время нам отправляться. По такому случаю я распорядился устроить отвальную — пир горой. С участием целого списка знатных и царственных особ. Горские князья-иналиды, кахетинский царь, ойратский тайша, к ним до кучи пусть и бывший крымский хан, но и теперь все равно чингизид, ну и мои орлы — генералы в количестве двух штук и пока единственный адмирал. К слову, надо бы им для поднятия престижа какие-то титулы придумать. Вот хоть бы и у цесаря германского запросить, я все же имперский князь, а они преизрядно во славу христианского оружия с неверными порубились.
Погуляли мы хорошо. Дорогие гости клялись в вечной дружбе, казачья старшина в такой же преданности. Все, как водится, врут, но что поделаешь? После одной из здравиц, я велел вывести Нахат с Салихой, после чего приодетый ради такого случая в парадный кафтан Рожков объявил всем присутствующим их историю. Гости, особенно из числа черкесов изумлялись и цокали языками. Даже Дайчин встрепенулся и подарил дочери уорка коня с полной сбруей. Я, грешным делом, думал, он снова потребует отдать ему девушку, но тот почему-то не стал.
Тут как раз и пехота, назначенная к возвращению домой подтянулась, сказать по чести, тут не особо и далеко, а кораблями-транспортами я их обеспечил в избытке. Так что вскоре собрались все вместе. Панин оставался за главного. И войско, и флот, и крепости береговые — все под ним теперь. Как бы корона не отросла…. Но не должен. Крепкий вырос человек. Тепло распрощавшись с Федором, мы дружной компанией пошли вверх по Дону. С нами ехали и Джанибек с семейством и обширной библиотекой, и бейлербей кафинский.
[1] секбаны управлялись болюкбаши (болюк — 50 воинов).
[2] Тамань до середины 19 века являлась островом, образованным с одной стороны Черным и Азовским морями, а с другой руслами реки Кубань (два русла впадало в Азовское море и одно в Черное)
[3] Тавады — крупные грузинские феодалы. Вообще, в Грузии была довольно громоздкая и запутанная феодальная лестница. Несмотря на скромные размеры, в ней имелись аналоги баронов, графов, маркизов и герцогов. Но после присоединения к Российской империи весь этот паноптикум был отменен. Простые азнауры стали дворянами, а прочих «мтавари», «эристави» и «дедебули» скопом записали в князья.
[4]Великий Моурави — сначала прозвище, а потом титул грузинского полководца Георгия Саакадзе.
Глава 20
Все путешествия рано или поздно заканчиваются. Завтра закончится и мой анабазис к Азову. Отправляясь туда, я планировал в лучшем случае снять осаду, щелкнув тем самым по носу молодого султана Османа и обозначить угрозу Крымскому ханству, а получилось… впрочем, об этом говорить пока рано. Ничего еще не закончилось.
Но это все потом, а завтра Москва будет встречать своего царя. Весь народ от первых бояр до последнего нищего выйдет на улицы, чтобы поглазеть на победоносное войско и венценосного пленника — самого крымского хана. Поэтому мы и не стали вступать сразу, а дали время войску подготовиться. Починить одежку и обувь. Начистить оружие и доспехи. Хотел было приказать, чтобы мекленбуржцам привезли новые кафтаны из Кукуя, но потом не стал. И так у моих орлов вид геройский.
Если кто и был не совсем рад нашему возвращению домой, так это два неразлучных товарища — Митька с Петькой. То есть, царевич и его дружок. Во время похода они изрядно расслабились. Времени на уроки часто и густо не хватало, да и какая может быть учеба, когда вокруг столько интересного? Вот они и шарились, где только могли. То у солдат их найдут, то у казаков. Один раз даже в заброшенные каменоломни забрались. Про корабли и говорить нечего. «Святую Елену» облазили от трюма до клотика. Побывали на всех галерах, в том числе и захваченных у турок. В общем, развлекались, как могли!
А теперь что же? Возвращаться в Теремной дворец? Зубрить катехизис с латынью?
— Айда по мишеням стрелять! — улучшив минуту, предложил Петька.
— Не, — не согласился с ним умудренный прежним опытом царевич. — Опять тревогу поднимем, будет нам трепка!
— А мы из луков, — не унимался приятель. — Никто и не услышит.
Предложение было заманчивым. Среди множества видом оружия захваченного в Бахчисарае, помимо всего прочего, нашлись и детские луки, предназначенные для обучения татарских царевичей. Узнав об этом, мальчишки загорелись и пожелали научиться. Первые уроки им дал сам генерал Панин, слывший большим искусником в этом деле, а затем к ним приставили кривоногого татарина Ахмета, с давних пор служившего в хоругви Михальского.